По мере того как накапливались письма с отказами, возрастал и мой гнев по отношению к МИ-6. Эти отказы, а также успех ранее опубликованной в Австралии работы Питера Райта "Поимка шпиона" вновь пробудили во мне желание написать книгу. Я стал методично обзванивать издательства, перечисленные в телефонной книжке Сиднея, начиная с буквы А. Первые ответы были обескураживающими, главным образом типа: "Мы работаем только с литературными агентами", но удача улыбнулась мне, когда я добрался до буквы Т. Телефонистка в издательстве "Трансуорлд" в Ньютрал-бей сразу соединила меня с младшим уполномоченным редактором Джуди МакГи. Она проявила интерес, и мы договорились встретиться на следующий день в кафе "Верона" на Оксфорд-стрит в Сиднее. Встреча прошла хорошо, и МакГи, молодая новозеландка, пригласила меня на следующий день в офис издательства на встречу с директором.

Четверг, 1 мая 1997 года, выдался в Сиднее великолепным осенним днем: небо ярко-голубое, температура ниже 30°С, приятный ветерок дул с моря. Я сошел с парома в Креморн-Пойнт в нескольких сотнях метров от офиса издательства на Йео-стрит, 40. Я надеялся, что в результате встречи заключу контракт. Это было бы серьезным нарушением OSA, но, учитывая, как со мной обошлись, оно было бы оправданным. МИ-6 вряд ли могла рассчитывать на мое обещание о пожизненном молчании, сама не сдержав своего в течение двух недель. Если я бы безропотно согласился с моим увольнением и не протестовал, МИ-6 продолжала бы бездумно губить жизни своих сотрудников, попирать свободы, которые была призвана защищать.

МакГи встретила меня в приемной издательства и проводила в кабинет Шоны Мартин, тоже новозеландки, которая отрекомендовалась как австралийский редактор отдела общественной литературы этого издательства. Затем она рассказала немного о своей прежней карьере сначала в Окленде, а потом в престижной "Сидней морнинг геральд". Последующий час мы обсуждали костяк моей книги, я подбросил несколько анекдотов, чтобы осветить интересные моменты, но из предосторожности не упомянул имен, дат и деталей операций. Мартин не показала своего отношения к проекту. Ее как будто заинтересовали некоторые детали, но тут же она стала закруглять беседу. Она проявила странную враждебность к человеку, который был журналистом, и несколько раз интересовалась доказательствами того, что я работал в МИ-6. Я нетерпеливо ответил на эту ее просьбу:

– Очевидно, я не могу их вам предоставить, так как если МИ-6 не разрешила представить мои личные документы в бюро по найму, то они, безусловно, не дадут их и вам.

Она сказала:

– Вы должны понять, что по этическим нормам журналистики мне нужны доказательства того, что вы действительно работали в МИ-6. Кроме того, почему вы хотите опубликовать книгу? – спросила она.

– В интересах общественности разоблачить негодные методы руководства МИ-6, чтобы побудить ее исправить свои ошибки. Если же дать возможность спрятать все это в долгий ящик, она не исправит их и в будущем сможет нанести еще больший вред национальной безопасности, – ответил я. Мартин одобрительно кивнула головой.

– Я буду лоялен по отношению к МИ-6. Я не стану компрометировать какие-либо проводимые операции, буду употреблять вымышленные имена для сотрудников, и я хотел бы направить черновой набросок текста в МИ-6, чтобы дать им возможность осуществить цензуру тех отрывков, щекотливость которых я недооценил, – сказал я.

– Ах, нет, я не могла бы это допустить, – едко отпарировала Мартин. – Это было бы нарушением моих принципов как журналистки и защитницы свободы слова.

– Итак, вы не готовы разрешить мне представить рукопись? – решил я уточнить.

– Безусловно, нет, – подчеркнула Мартин.

Разговор, казалось, кончится ничем, поэтому я выдвинул Мартин ультиматум:

– Скажите, вас заинтересовал этот проект или нет? Она задумалась на мгновение.

– Если вы можете дать мне то, что у вас уже написано, я подумаю. На что я ответил:

– Нет, не могу, так как я еще не закончил. – Дать ей копию текста было бы очень рискованно, даже если бы я достал зашифрованный файл из тайника в Интернете. Мартин сказала:

– Напишите проспект с кратким содержанием каждой главы, мне надо подумать.

Я все еще колебался и испытывал подозрения. Одно дело, нарушить Закон об охране государственной тайны устно, так как доказать это в суде невозможно, а другое – письменно. Если бы написанный проспект попал в чужие руки, меня могли бы привлечь к судебной ответственности. Но бывшая журналистка так клятвенно уверяла в незыблемости своих этических правил, что она вряд ли скомпрометировала бы источник информации, передав проспект властям. Стоило рискнуть.

– Хорошо, я дам вам проспект, но при условии, что вы его никому не покажете.

Мартин указала на стальной сейф в своем кабинете.

– Он будет заперт там и никуда оттуда не денется. – Потом вручила мне свою визитную карточку, и я поспешил на Рыбачью пристань, чтобы успеть на последний паром.

В тот вечер, вернувшись в квартиру, которую на время отпуска я снял на морском побережье Бонди, я напечатал краткий проспект. На следующий день, неуверенный в получении контракта на книгу, но уверенный в том, что Мартин останется верна данному слову, я бросил запечатанный конверт в приемной издательства "Трансуорлд".