– Понимаете, я плохо относилась к толстым людям, я их… обижала… Когда- то давно - я была еще ребенком - у нас девочка во дворе была, Сонечка… она очень толстая была, говорили, она будто болела чем-то, поэтому… Но может и нет, не знаю точно, может просто родители раскормили. Она хорошая была, умная такая: пока мы бегали во дворе, играли в лапту или жмурки, она тихо сидела на скамеечке с книгой, а потом нам волшебные истории рассказывала и сказки разные. Ну, бывало, что дети ссорились, дразнили друг друга, а ее как дразнить? Жир-пром-комбинат…

– …мясо- сало- и- салат,- закончила я.

Вика обрадовалась.

– О, вы помните такую дразнилку? Ну, а Сонечка вообще-то чувствительная была, плакала, обижалась, а после подолгу дома отсиживалась, не хотела во двор выходить. А еще была соседка у нас, тетя Лида, жила этажом выше - она тоже очень хорошая женщина была, это я сейчас понимаю, с высоты прожитых лет, как говорится. Она всегда помогала готовить, если у кого из соседей торжество было, и никогда денег за это не брала. И знаете, она пекла удивительныо вкусные пирожки с маком, начинка сочная такая, а тесто тонкое, хрустящее…

– Не отвлекайтесь пожалуйста,- попросила я, незаметно сглотнув слюну.

– Извините. Ну так вот, она тоже полная была очень, и как-то я, глядя на нее ляпнула: «Если бы у меня был такой живот как у вас, я бы повесилась.» Ну вы же понимаете, доктор, мне лет двенадцать тогда было, я же глупая совсем была и бесчуственная. А она глянула на меня из-под очков, и вроде бы даже не обиделась, а засмеялась и сказала:

« Будет и у тебя такой живот, а может и больше». Доктор, а вы сказку «Карлик Нос» помните?

– Помню,- сказала я рассеянно.

А ведь это было первое упоминание об известном во всех мирах фуэнсене - но я тогда даже не могла предположить, что через некоторое время буду ловить и каждое слово, и каждое движение этой самой тети Лиды, а вернее Сорочинской Лидии Яковлевны, чтобы научиться хоть малой доле того, что она умеет.

Тогда же я пропустила эти разговоры мимо ушей, думая о том, что делать с Викой. Мне нужно было, чтобы она признала, что лишний вес - ее собственная вина, и никто кроме нее не может это исправить. Если она считает свой вес следствием проклятья, то явно будет ждать того, кто его снимет. Может, направить ее на консультацию к психиатру? Не к знахарю же… Ну конечно, у нас же новый психиатр! Я видела его мельком - высокий светловолосый мужчина, загорелое лицо. Мы здоровались в холле пару раз, а недавно он отпустил какую-то шутку и подмигнул, приглашая заглянуть и указывая на дверь своего кабинета.

– Вика,- задала я следующий традиционный вопрос, - а почему вы хотите похудеть сейчас, именно на этом этапе жизни?

– А куда дольше тянуть-то? Я же расползаюсь не по дням, а по часам, мама переживает, хоть и молчит. Это она настояла, чтобы я к вам на прием записалась… Мне же только двадцать восемь, что дальше будет?

Опять не то! Она даже не по собственной инициативе пришла, мама ее прислала. Ладно, отложим… Я снабдила Вику «домашним заданием» и назначила новый визит через неделю.

В карточку я записала направление к психиатру.

И вот тогда все началось.

Через неделю в конце рабочего дня новый психиатр тихонько постучал в дверь моего кабинета.

– Полина, не могли бы вы уделить мне пару минут?

– Да, сейчас…

– Тогда зайдите ко мне - там удобнее разговаривать.

Я вошла в кабинет, на двери которого висела новехонькая блестящая табличка «Доктор Дж. Хьюз». Наш доктор уже вполне обжился: кресла, растения, светильники. Его предшественник не занимался благоустройством кабинета, утверждая, что ничто не должно отвлекать внимание пациента от собственных ощущений, и раньше здесь были голые стены.

– Садитесь, Полина.

Я опустилась в удобное кожаное кресло. Хьюз смотрел чуть более пристально, чем предполагали правила приличия: ощущение его взгляда вызвало во мне необъяснимую тревогу. Теперь-то я умею безошибочно распознать момент считывания собственной информации и защитить себя от него…

Он сел напротив, закинул ногу на ногу, улыбнулся и сказал:

– Я хотел кое-что уточнить о вашей пациентке Виктории Молоховой - ко мне она придет завтра.

Рассказав о «бесконтрольном поглощении пищи», симптомах депрессии, отсутствии «правильной» мотивации, я добавила: Вика верит, что ее постигла кара и, вероятно, будет оправдывать этим возможные неудачи в достижении нормального веса.

Хьюз внимательно слушал, продолжая пристально смотреть на меня.

«А он красивый мужчина,- подумала я.
– Небось, пациентки поправляют волосы и красят губы в туалете, прежде чем войти в его кабинет и начать жаловаться на беспричинную панику, слезы и бессоницу - на мой взгляд, прямые следствия безделья или отсутствия постоянного любовника. И голос у него вкрадчивый и очень приятный».

– Ну, конечно, кто же еще может снять проклятье, если не дядя-психиатр… Хотите выпить?

Хм, неожиданно. Это Америка, здесь на работе алкоголь не допускается. Не то чтобы мы не нарушали… но я его слишком мало знаю, он человек новый.