– Хм… Ее отец был полукровка?

Я улыбнулась, припомнив короткую схватку. Такая вкусная была кровь…

– Именно. И Кириэл это обнаружил совершенно случайно. Когда послал сюда Тая Хельнгорфа. Надеялся, что все же сохранились архивы местных Знающих.

– Эти, что ли?

Я кивнула на вьющийся под ногами туман.

– Именно. И закрутилось. Сев, Крадущийся, выдавал информацию… Не злись, он всем ее выдавал. Тай познакомился с девочками, под личиной, конечно. Азов начал обдумывать интригу. Думаю, Тай уже довольно глубоко погрузился в запретные искусства, и был не в своем уме. И тут грянул Конклав. Хельнгорф, конечно же, обнаружил бы кровную родственницу, он весьма методичный маг.

– Был.

– А вот и нет. Выжил, упертый тип! Сейчас под капельницей лежит, племянника успокаивает. Тот же ничего не помнит, и, права была Ходящая, ни следа одержимости в нем не осталось. Так вот, маг проводил ритуал поиска на крови ежегодно, всегда в разных местах. И нашел бы…

– Дальше понятно…

Потянувшись, я обернулась к вампиру и повалила того на землю. Он поддался, расслабленно улыбаясь. Коснувшись губами прохладной кожи на его горле, вдохнула терпкий горьковатый аромат. Прикрыв глаза, вчувствовалась. Чуть изменившийся, с ноткой красного жгучего перца, но все еще знакомый, полынный. Сила пульсировала в сосудах, немного обжигая меня. Уверенная рука легла на затылок, легко пробежала по спине, будто приглаживая взъерошенную шерсть.

Прошептала, уткнувшись ему в плечо, чувствуя, как душу охватывает благостное довольство:

– Полукровка Марина вольна идти куда хочет, я не держу ее.

Павел усмехнулся, ощутила всем телом.

– Хорошо, я передам. А теперь слезь с меня. Я не так уж молод, чтоб валяться на голой земле, кроме того, ты испортила мой костюм.

Я лениво поднялась.

– Пойдем? Куда-нибудь в более удобное местечко?

Помотала головой, наблюдая, как легко взметнувшийся вверх не такой уж молодой вампир, стряхивает сухие травинки со спины, изогнувшись совсем уж невообразимо. Кажется, он наслаждается новообретенной силой, пусть и незнакомой. И точно, от Павла вдруг повеяло азартным, слегка бездумным весельем. В черных глазах плясали смешинки. Как давно я их не видела… почитай, никогда. Хотелось…

Еще раз встряхнула головой, избавляясь от наваждения.

– Позже. Хочу попробовать одну штучку…

– Хорошо, я буду ждать.

Павел многообещающе улыбнулся, развернулся и исчез, растворившись в мерцающей тени, бегущей от ближней постройки.

А я вновь вернулась к созерцанию тумана.

Хочу разобраться, что это такое.

И я снова принялась раскручивать маховик воспоминаний.

Назад, назад, назад… почти до конца, до момента, когда они странным образом задвоились.

Прикрыв глаза, позволила им закружить себя. Похоже на спутанный клубок длинной вязальной нити, разноцветной, пушистой, местами жесткой, иногда – мягкой, как ангорка.

Нить, нить…

Надо смотать…

Привычное пустое и одинокое детство наматывалось на палец жесткими длинными прядями. Призрачный серо-сизый клубок все более нечетких однообразных картинок все увеличивался, разрастаясь и занимая все свободное пространство. Тяжелый, увесистый, скучный. А нить все не кончалась…

Не кончалась, но изменялась… Не понимая, что происходит, я пропускала сквозь пальцы тонкую, мягкую и теплую, не чужую… И ни узелков на ней не было, ни разрывов. Просто одна нить плавно перетекла в другую, будто бы… будто бы составляла одно целое.

От удивления я распахнула глаза. Солнце резануло зрачки.

Все это – мои воспоминания? С чего бы? И как?

Подозрительно покосившись на серебристый туман, после рассвета ставший, кажется, еще гуще, отползла подальше.

Ну и?

Мои воспоминания, отмотанные назад… И что получается?

Если принять смутное ощущение за истину… Я там получила свои воспоминания. Так. Детские. И будто бы отмотанные назад, словно их стерли из моего разума и сохранили где-то на флешке. А потом начали записывать новые, в чистый мозг… На пороге заштатного нищего приюта.

Как у бывшего Одержимого, начавшего жизнь заново. Не с нуля… только потому, что туман позволил Павлу выдернуть его из котлована.

Значит… Я там была и раньше? Ребенком?

Нервно прикусив губу, крутнулась вокруг оси.

Глупо, глупо, глупо делать такие предположения на основе всего одного факта! Но где взять других? Никто никогда еще не возвращался из серебристого моря.

А я?

Если я была там?

Кем я была, если мое прошлое тоже было отмотано назад?

Кто меня вытащил?

Я упала на колени, впиваясь в землю когтями.

Кто мне расскажет?

Отозвалась степь.

Тонкой раскаленной нитью следа взрезав сознание, выкинула куда-то вверх, в разгорающийся лазурью день. Развернулась сетью разноцветных золотисто-зеленых огней, дышащих ветрами в такт миру. Отразилась от пропитанной болью и проржавевшей кровью поверхности. И завертелась вокруг серебристой прорехи, заполненной густой, живой субстанцией.

Сквозь застилающую сознание муть можно было разобрать, как где-то в глубине бывшей резиденции клана пульсирует багрово-черное пятно, окруженное серебристым сиянием.