Я только кивала, разглядывая своего нового хозяина… высокий, худощавый и не очень красивый, но до дрожи опасный. Глаза черные, лицо неприятное узкое, какое-то ястребиное… кожа очень бледная, и потому короткие каштановые волосы кажутся темными. Голос абсолютно невыразительный

– … ты неплохо себя контролируешь, так что проследи, чтобы волчица не атаковала, а убегала. И, если выживешь, то с ума не сойдешь, как иные полукровки. Может быть, – рассеянно закончил разговор Павел, крутя пальцами тонкую ножку бокала с… Я втянула носом воздух. Нет, не с кровью. С томатным соком.

Это заявление должно меня взбодрить? Особенно не очень добродушное «может быть»… Передать не могу, как я рада!!

– Так, вроде все, – задумчиво поднялся с кресла вампир, душераздирающе зевнув.

Хм, клыки… не хуже волчьих, одна пара… Мои – лучше. Есть чем гордиться.

Пока я предавалась гордыне, Павел запер входную дверь, повесив на ручку табличку «не беспокоить!» и добавив какое-то заклинание, приказал его не тревожить и скрылся в спальне.

– Эй, а поесть?!!

– В холодильнике! – донеслось из-за двери.

– Та-ак, ну и где же здесь этот агрегат, – пробормотала я, начав обследование своего последнего пристанища.

Двухкомнатный люкс, да. Большое окно, занавешенное плотными цветастыми шторами. Напротив него входная дверь, справа спальня, слева ванна. Диван в синий цветочек, кресло, шкаф, стул, тумбочка, часы…

Пять утра, однако… утро, ночь-то кончилась! Быстро…

Потертый ковер откинут, и в углу начерчена углем пентаграмма… наверное. Ну, у нее было пять лучей, в которых стояли оплывшие темно-красные свечи. В ее центре – странные узоры и куча благовонных палочек, медленно тлеющих в полутьме.

Я чихнула… вонь, а не благовония!

Вверху люстра, в одном из углов – ночник.

Где холодильник? Живот забурчал, выражая недовольство…

Догадались?

В шкафу! Который оказался буфетом.

Люди!!

Он был доволен и разочарован одновременно. Найдена последняя жертва, и даже метка на нее поставлена на редкость удачно. Незаметная, еле различимая, но крепкая. Зато изгой в курсе, что по его душу прибыл Одинокий Охотник, к тому же собрал в себе огромную силу, и даже со снятыми щитами далеко не безопасен…

К тому же, если эта полукровка выживет, придется забирать ее с собой. Личные метки ставятся очень глубоко, для того, чтоб быть незаметными до самого последнего момента… и не снимаются. Связь эту уже не порвешь.

Но это – потом…

Первым делом – работа.

Чем бы таким заняться? Целый день взаперти! Кошмар!

А вот о следующей ночи лучше не думать…

За окном, похоже, рассвело. Осторожно отодвинув занавеску, я убедилась в том, что наступает новый день, и, похоже, ничуть не лучше вчерашнего. Мерзкая погода, мелкий моросящий дождик, духота и низкие серые тучи.

Последний день моей жизни… и солнышка я больше не увижу. Жаль!

Тщательно задвинув занавеску, а то, кто знает, какие у моего соседа отношения с дневным светилом, я прокралась к входной двери и взялась за ручку.

Ой! Острые холодные иглы… заклинания?… предупреждающе кольнули в ладонь.

Окно! Отодвинув занавеску, с сожалением убедилась, что и на нем стоит незримая преграда. Ненавижу клетки!

В результате я разлеглась на диване, обложившись всем съестным, что только нашла в холодильнике.

А этот Пьющий кровь… очень даже ничего. Аура силы, окружающая его не даст затеряться даже в большой толпе.

Не в моем вкусе. Или я повторяюсь? Очень подозрительный симптом.

Отчего мои мысли так высокопарны? Пьющие кровь… вампир, он вампир и есть. Оборотень, впрочем, тоже.

Все эти романтические названия призваны облагородить наши самые темные инстинкты, придать им флер таинственности, приукрасить бытие кровожадных, злобных тварей, которыми мы, в сущности, являемся.

А если на счету и нет ничьих жизней, так это потому, что я очень молодая Охотящаяся. Все еще впереди… было. Да… грустно. И прямо-таки мучительно больно за бесцельно потраченное время.

И ведь не единого достойного случая не подворачивалось! Я ведь Хозяйка была. Все местные шавки знали свое место, а у людей просто рука не поднималась. От испуга, наверное. Только я не злоупотребляла свой способностью наводить ужас. Потому что помимо прочего у людей есть одна характерная черта, способная в ряде случаев перевесить страх и ненависть. Страсть к исследованию и познанию нового.

Обязательно ведь нашелся бы вивисектор со связями, не пожелавший ни времени, ни денег на попытку заполучить редкий экземпляр животного мира. И пропали бы мы в недрах какой-нибудь лаборатории.