– Тебе бы не мешало сходить в парикмахерскую, – сказал Гера, критически осматривая свою работу. – Но на первое время сойдет. Если что – постригут в камере.

– Типун тебе на язык! – покачал головой Бодя и, встав со стула, с опаской приблизился к зеркалу. Он долго и пристально рассматривал себя, хмурил брови, качал головой, но скрыть своего волнения не смог.

Гера повязал ему серебристый галстук с красной косой полосой. Потом сбрызнул лицо строителя французской туалетной водой. В довершение всего дал свои почти новые туфли с тупым, как у автомобиля, передком.

Бодя совсем расчувствовался. На его глазах то ли от одеколона, то ли от переживаний появились слезы.

– Если б в таком виде я приехал в свою деревню… – сказал он, но не нашел, чем закончить фразу.

Гера взглянул на часы. До прибытия электрички «13.10» оставалось полчаса.

Бодя спотыкался на ровном месте, и Гере все время приходилось поддерживать его под руку.

– Жарко, – жаловался он. – Туфли жмут. И галстук бы снять.

– Я тебе сниму! – пригрозил Гера. – Да что ты на пиво смотришь, как собака на кости! Ты постоянно должен внушать себе, что ты богатый бизнесмен.

– Хорошо, хорошо! – поморщился Бодя. – Я уже внушил. Раз я богатый, тогда купи баварского за семь пятьдесят!

Они подходили к ларьку у платформы. Маленькое окошко было заполнено бездонными, полными тоски и любви глазами Ламантины.

– Привет! – сказал Гера, опираясь локтями на фанерную подставку для денег.

– Здравствуй, – ответила Ламантина, тотчас пряча глаза.

– Какая-то ты грустная сегодня. Какие новости?

– Человека на рельсах застрелили, – ответила Ламантина. – На том же месте. Милиция приехала.

– Что ты говоришь! – ахнул Гера. – Не дачный поселок, а какое-то дьявольское место!

– Да, – согласилась Ламантина. – Вот, почитай объявления. Люди дачи продают. Сразу четыре участка. Никогда такого не было.

– А почему ты сказала «на том же месте»? – зацепился Гера за слово. – Почему «на том же»? А что там еще было?

– Как что? – ответила Ламантина и посмотрела на Геру так, что ему захотелось прикрыть глаза ладонью, как от яркого света. – На этом же месте недавно человек под поезд попал.

– Это ужасно, – согласился Гера. – Я слышал об этом.

– Ты слышал, а я видела.

– Что ты видела? – спросил Гера.

– Он не упал, – ответила Ламантина, протирая вафельным полотенцем прилавок. – Его столкнула с платформы молодая женщина. А в это время мимо проходил товарный поезд.

Гере показалось, что он ослышался.

– Молодая женщина? Ты видела, что его толкнула молодая женщина?

Ламантина кивнула. От ее взгляда ему стало жарко.

– Как? – заволновался он. – Постой! Что это была за женщина? Как она выглядела?

– Это был сатана в образе женщины, – охотно ответила Ламантина. – Она была в брюках, которые скрывали ее покрытые шерстью ноги и копыта. Губы ее были красными от крови, а на руках росли длинные острые когти.

Кажется, он слишком серьезно относился к словам больной женщины.

– Понятно, – кивнул Гера. – Так бы сразу и сказала, что это был сатана. Да бог с ним! – махнул он рукой. – Тебе-то что? Лучше расскажи о своей семейной жизни.

– Не скажу, – нахмурилась Ламантина. – Это тайна.

– Ясно дело! – согласился Гера. – Но муж-то тебя не бьет?

– Нет, не бьет. Ты хочешь что-нибудь купить?

– Парочку телефонных жетончиков…

– И пива, – краем рта подсказал Бодя.

– …и бутылку минералки, – докончил Гера.

Время летело стремительно. Гера боялся, что Бодя увидит, как дрожат его пальцы.

– Иди на платформу, – сказал ему Гера. – Ты все запомнил?

– Да все! Не тарахти!

– Прежде чем садиться на скамейку, посмотри, не лежит ли там мороженое! – напутствовал его Гера.

Ровно в час он уже нервно топтался у телефонной будки, в десятый раз повторяя слова, которые должен был произнести уверенно и отчетливо. В час ноль пять он начал набирать номер и старательно откашливаться.

– Слушаю вас, – ответил ему женский голос.

– Павла Сергеевича, пожалуйста, – попросил Гера, чувствуя, как в животе стремительно образовывается пустота.

– Кто его спрашивает?

Гера невольно пожал плечами, словно секретарша видела его.

– Министр топливной промышленности, – буркнул он первое, что пришло ему на ум.