И у железной Вари от перенесенных стрессов выступили слезы.

– Не плачь, глупый женщина, – гордо выпятил живот Курбан. – Курбан купит тебе большой золотой цепочка!

– Лучше те верни, ирод! – простонала Варя.

– Гамно вопрос! – с лихостью джигита пообещал Курбан.

Неприятный сюрприз ждал в этот затянувшийся вечер и сценариста Грош-Ценаева. Как обычно, войдя в подъезд, он открыл ключиком почтовый ящик. Среди газеты он обнаружил конверт из плотной бумаги с надписью: «Сценаристу Петру Грош-Ценаеву». Петр оглянулся, попытался цивильно открыть его по склейке. Но не получилось, пакет был плотный, как из брезента. Петр попробовал надорвать его зубами – получилось, он тут же засунул туда руку, нащупал и выудил два звена цепочки. Он сразу все понял, фрагмент цепочки будто обжег ему руку. Грош-Ценаев лихорадочно сунул звенья обратно в конверт, оглянулся, ища затаившегося злодея. Потом выбежал на улицу, долго всматривался в темноту…

Курбан тем временем спустился на улицу, открыл дверь мусоросборочного отсека, благо он не закрывался. Теперь ему предстояло среди тонны всевозможного мусора найти злополучные звенья цепи. Он принялся разгребать мешки с помоями, из которых вываливались разбитые бутылки, склизкие остатки пищи. Курбан пожалел, что не взял рабочие перчатки, и сильно рисковал поранить руки. Но подыматься наверх – опять попасть под ураганный огонь Варькиного гнева. Отплевываясь и ругаясь, он бормотал с ненавистью:

– Чтоб тебя на эту цепочку посадить и в собакиной конуре на всю жизнь поселить!

К счастью, он достаточно быстро нашел оба куска цепи и от радости даже запел:

– Вот они, вот они, на кой-чем намотаны!

Но счастье было недолгим: на голову Курбану обрушился поток жидких помоев и в довершение упал полиэтиленовый мешок с мусором, который лопнул и осыпал бедного искателя всевозможными объедками, огрызками, шелухой, рыбьими хвостами. Курбан пулей выскочил наружу и, воздев к небу руки с кусками цепей, воскликнул с непередаваемым трагизмом:

– Будь проклят тот день, когда я пришел в этот поганый дом!

У прохожего, в этот момент входящего в подъезд, тут же возникла живая ассоциация с разорванными цепями.

– Свободу народам Африки!

Курбан дождался, пока жилец зайдет в лифт, а сам пешком поплелся по лестнице.

Войдя в квартиру, Курбан молча протянул кусочки цепи.

Варвара отшатнулась:

– О боже, ты упал в мусоропровод?

Курбан швырнул цепи на пол.

– Свободу народам Африки…

8-е число. Вечер у Хлопухина.

Время после трудового дня Гришка, как всегда, коротал на кухне. Помимо традиционной стопки водки и куска колбасы на столе находилась злополучная цепочка.

Резкий телефонный звонок заставил его вздрогнуть. Хлопухин снял трубку с аппарата.

– Слушаю… Говорите! – раздраженно произнес он.

В трубке раздался сочный мужской голос:

– Вам передают привет…

– Какой еще привет?

– Вам – с того света… От Маши… Вы получили от нее подарок? Она просила передать, что ждет вас… Там…

– Да пошел ты сам туда!

Гриша бросил трубку, налил водку в граненый стакан. Только хотел махнуть, как снова требовательно зазвонил телефон. Он резко сорвал трубку.

– Да!.. – В ответ была тишина. – Что вы хотите?

На этот раз трубка заговорила женским голосом, нарочито искаженным, «замогильным».

– Это я, Маша… Узнал? А почему не лаешь от радости? Тебе понравился мой подарок? Он со смыслом… Я жду тебя… Там у тебя будет много сладких сахарных косточек.

Зазвучали короткие гудки. Замедленным движением Гриша положил трубку на аппарат. С ужасом посмотрел на шестизвенную цепочку.

– Шестерка…

Стакан водки остался невыпитым.

Савушкин, подъехав к редакции, ждал, когда выйдет Настя. Он не стал сообщать о своем визите и, купив букет цветов, решил сделать небольшой сюрприз. Когда она вышла из здания, Никита с цветами в руках поспешил навстречу.

– Здравствуй, Настя.

– Здравствуй, Никита… – устало ответила она. – Что ты хочешь от меня?

– Самый простой вопрос, на который нет сложней ответа, – подавленно ответил Никита.

Настя взяла цветы.

– Никита, тебя дома ждет жена.

– Ждет тандем, – вздохнул Никита. – Порой мне кажется, что я женился на теще.

– Как это?

– Она посчитала себя главой семьи и решает все и за всех. И если я задумаю развод, то разводиться придется поочередно с двумя… Кстати, я надел Курбану на голову кастрюлю с национальным супом, забыл, как называется. На меня завели уголовное дело. По хулиганке. И отстранили от рассследования…

– Ты с ума сошел!

– Мне все так говорят. Но, Настенька, первые сядут они. Я буду не я… А меня потом под какой-нибудь юбилей и амнистируют. Ты будешь мне передачки носить?