Шрифт:
Юлиану вдруг совершенно расхотелось заходить внутрь.
— А ты уверен, что нам так уж надо туда?
Рефельс остановился, давая больной ступне передышку.
— А что, ты против?
— Нет. — Юлиан поежился и посмотрел вверх. Небосвод заволакивало тучами с такой быстротой, как бывает только в кино при ускоренном прогоне.
— И это называется лето! — заметил Франк. — Скорее в дом!
В громадном мрачном вестибюле Франк дохромал до справочной стойки и принялся задавать вопросы, а Юлиан тем временем осмотрелся. Что-то таилось в тени под лестницей, в темных закоулках под окнами, сновало по полу подобно мохнатым паукам, которые боятся света.
Попасть в городской архив оказалось не так просто, как считал Франк. Но он добился разрешения на доступ к материалам благодаря своему журналистскому удостоверению. Одна из сотрудниц спустилась с ними в лифте и привела в подвал, освещенный неоновым светом. Здесь бесконечными рядами тянулись металлические стеллажи, забитые папками и стопками пыльных бумаг. Они вошли в крошечное бюро, где едва хватало места для письменного стола, стула и металлического шкафа.
— Господин Эффер сейчас вернется, — сказала сотрудница. — Подождите его, но только, прошу вас, ничего не трогайте. Господин Эффер такой аккуратист!
— Наверное, это необходимо, чтобы поддерживать здесь порядок, — заметил Юлиан.
— О, наш Эффер лучше любого компьютера. Стоит только задать ему вопрос, и он сразу подскажет номер секции, стеллажа, полки и даже номер папки, где вы найдете всю необходимую информацию.
— Именно такой человек нам и нужен, — обрадовался Франк.
— Вам просто повезло, что он сегодня здесь, — сказала сотрудница. — Вообще-то он должен был лежать в больнице, но вы, наверное, слышали, что там произошло сегодня ночью.
Франк кивнул.
— Всех не очень тяжелых больных отпустили по домам, и Эффер тут же явился на службу. Вы сами увидите...
И тут в открытую дверь вошел сосед Франка по палате.
— О нет! — вырвалось у него. — Оба эти чокнутые! Что вам здесь нужно? Здесь же нет окон, которые вы могли бы побить!
Молодая сотрудница ратуши сочла за лучшее вернуться на свое рабочее место и исчезла.
— Послушайте, — начал Франк, — я хотел бы вам все объяснить...
— Очень интересно было бы послушать.
Юлиан деликатно отступил в сторонку, а Франк начал городить Эфферу умопомрачительную версию, по которой выходило, что он писатель и работает в настоящий момент над фантастическим романом, для которого ему необходимы кое-какие конкретные факты из реальной истории города.
И произошло чудо, на которое Юлиан даже не надеялся. Вместо того чтобы вышвырнуть их отсюда, Эффер даже заинтересовался. Ему действительно не пришлось заглядывать в каталоги, он по памяти нацарапал на клочке бумаги целую колонку цифр и букв и сунул эту бумажку Франку.
— Вон там, сзади, стоит стол, можете за ним расположиться, — проворчал он. — Только не перепутайте мне документы!
— Вы просто ангел! — воскликнул Франк. — Я непременно подарю вам экземпляр моего романа, как только он выйдет в свет!
— Хотелось бы надеяться, — буркнул Эффер. — А теперь мне надо работать. Прошу меня извинить.
Юлиан взялся отыскивать на стеллажах все папки, номера которых записал Эффер. Он не сразу разобрался в системе расположения документов, но потом на столе перед Франком стала вырастать гора бумаг и папок, и Франк принялся усердно делать выписки.
— Превосходно, Ватсон, — приподнятым тоном сказал он, когда Юлиан принес предпоследнюю стопку пыльных папок. — Теперь еще только вот эта единица. — Он ткнул пальцем в последнюю строчку перечня Эффера. — Она должна быть в самой последней комнате за лестницей.
— Слушаюсь, мистер Холмс, — вздохнул Юлиан и отправился в указанную сторону. У него болела спина от тяжелых папок, которые ему пришлось перетаскать с полок на стол, и он вдоволь наглотался пыли. При мысли, что всю эту гору придется перетаскивать обратно и сортировать по порядку, ему становилось дурно. — В следующий раз лучше я растяну ногу, а ты будешь бегать до посинения!
Юлиану пришлось идти в самый дальний конец подвала, и помещение, в которое он попал, оказалось таким старым и запыленным, что он сразу закашлялся. Под потолком висела не неоновая лампа, а лампочка накаливания, а стеллажи были деревянные.
Юлиан закрыл за собой дверь и повернулся, чтобы пройти к полке. Перед ним стоял Рогер. Юлиан мог бы поклясться, что за секунду перед этим его здесь не было.
— Привет, — сказал Рогер.
— При...вет, — ответил Юлиан пресекающимся голосом.