Ковок-ма тихо спросил:

— Чего ты хотеть?

— Пусть все скажут, что я — мать. Тогда буду прислуживать.

На краткое мгновение физиономия Ковока озарилась улыбкой. Он отвернулся от нее и обратился к оркам на своем языке. Из того, что он сказал, Дар поняла немногое, но говорил он довольно долго, и из этого она заключила, что он не приказывает оркам, а скорее пытается их уговорить. Когда он умолк, орки хором произнесли:

— Тер нат мут.

Ковок-ма повернул голову к Дар.

— Они сказать, что ты — мать. Теперь будешь подавать нам еду?

— Хай.

Запустив половник в кашу, Дар почувствовала, что все орки не спускают с нее глаз. Она не была наивной дурочкой и понимала, что одержала очень маленькую победу.

«Но все равно это победа», — с радостью думала она.

Когда Дар вернулась с пустым котлом, ее встретила Тарен.

— Что случилось с орками? Нена прибежала напуганная до смерти.

— Что она сказала? — спросила Дар.

— Что ты что-то им такое брякнула, и они из-за этого рассвирепели. — Тарен покачал головой. — Дар, от твоего языка одни беды.

— Не на этот раз.

— Как ты можешь так говорить? Нена говорит — они чуть не убили тебя.

— Они бы этого не сделали. Орки почитают женщин.

— На моих глазах они многих убили, — возразила Тарен. — Может, они своих мамаш обожают, но только не нас. И если будешь подолгу возле них ошиваться, тебя точно прикончат.

— Ты не понимаешь.

— Понимаю, — покачала головой Тарен. — Ты мужиков боишься, вот и бегаешь к оркам. Но безопаснее за своих держаться. И мердант Коль не такой уж плохой.

— Не могу поверить, что ты так говоришь!

— Пусть ты не любишь мужиков, но из огня в полымя-то не скачи. Будешь поосторожнее — глядишь, с тобой не получится, как с Лораль вышло.

— Что толку от осторожности, когда нашей жизнью правят другие?

— Ну да, мужики первым делом думают, чтобы им хорошо было, — не стала спорить Тарен. — А орки почему себя иначе вести должны?

— Я так не говорю, — сказала Дар. — Но хотят они другого.

— К примеру? — полюбопытствовала Тарен.

— Женское тело их не интересует, — ответила Дар и задумалась. — И быть может, в этом наше счастье.

Тарен фыркнула:

— Ты чокнутая!

Наутро разразилась гроза, и под ливнем все в одно мгновение промокли до нитки. Дорога покрылась глубокими лужами, но поход продолжался. Дар посмотрела на небо. Его целиком затянули черные тучи, и она поняла, что дождь будет лить еще долго. Нигде вокруг, насколько хватало глаз, не было видно никакого укрытия. Только корявые деревца то тут, то там — и никакого жилья. Было легко понять, почему люди сторонились этих мест. Весна едва коснулась этой земли, все вокруг имело унылый тускло-коричневый цвет.

Дар услышала тяжелые шаги и, обернувшись, увидела Ковока, топающего по дороге. При каждом его шаге в стороны разлетались тучи брызг. Поравнявшись с Дар, он пошел медленнее.

— Тава, Даргу.

— Тава, Ковок-ма.

— Такая погода заставлять нас думать про вашутхахи, — сказал Ковок-ма, после чего развернулся и возвратился к остальным оркам.

— Вот это да, — изумленно проговорила Тарен.

— Что такое вашутхахи? — спросила Дар.

— Эти черные зернышки, — ответила Тарен. — Похоже, орк намекал, что они хотят сегодня их поесть.

Дар задумалась о том, что сказала Тарен.

«Если орки верят, что матери владеют пищей, быть может, они думают, что прямо просить дать им пищу неправильно».

— Уверена, ты права, — сказала она. — Я дам им зерен.

Дар подбежала к повозке и, разыскав коробку, положила горсть зерен в торбочку, а потом постояла и дождалась, когда отряд орков поравняется с ней. Затем она дала каждому орку по несколько зерен вашутхахи. Ковок-ма шел в последней шеренге, и когда Дар подошла к нему, он замедлил шаг и они отстали от других орков.

Дар протянула Ковоку зерна.

— Мут ла урат та саф ла.

Большие когтистые пальцы орка осторожно взяли с ладони Дар маленькие черные шарики.

— Шашав Мут ла, — сказал Ковок-ма и добавил потише: — Шашав, Даргу.

Дар не знала, что ему сказать. Она поглядывала на шагающего рядом с ней орка-великана, кажущегося еще более огромным в ржавой кольчуге, и думала о том, какое он чуждое существо. Железный шлем скрывал лицо орка почти целиком, да и будь оно открыто, вряд ли бы Дар догадалась, о чем он думает. Но она понимала, что должна о чем-то догадаться, и стала лихорадочно соображать, что бы сказать Ковоку. Наконец она вымолвила: