– То есть ты хочешь сказать, что в доме слишком много дорогих, но бесполезных вещей, верно?

Она кивнула, и он продолжал:

– Пойми, Сабрина, люди привыкли к тому, что граф – очень состоятельный человек. Более того, люди хотят, чтобы нас окружали богатство и роскошь. По этому ты должна привыкнуть к такой показной роскоши, вот и все. С этим ничего не поделаешь.

– Но разве нам нельзя гордиться тем, что мы можем дарить вещи?

Рис на мгновение прикрыл глаза, потом с грустной улыбкой ответил:

– Дорогая, ты должна понять еще кое-что… Дело в том, что я совсем недавно… вернул себе все это, – грустно заметил он.

– Вернул? – переспросила Сабрина.

Граф долго молчал, и казалось, что он снова о чем-то задумался.

– Хорошо, слушай… – сказал он, наконец. – Мой отец потерял Ла-Монтань много лет тому назад. Отец потерял все, за исключением своего титула. У нас в семье осталось так мало денег, что приходилось считать каждый шиллинг. А разорились мы из-за крайне неудачного размещения денег и… – Граф тяжело вздохнул и помолчал немного. – А потом, когда у меня появились деньги, я долго разыскивал каждую вещь, каждую картину и драгоценность, – разыскивал все, что принадлежало нашей семье. И вот теперь… Все, что ты видишь в Ла-Монтань, – это наследство рода Роуденов, переходившее от одного владельца к другому на протяжении трех веков. Покуда я жив, ни одна вещь не покинет этих стен. А ковер, который ты отдала… Он был относительно новым, но все равно принадлежал нам, Роуденам.

Сабрина вспомнила, как Джеффри рассказывал о разорении Роуденов. И он тогда очень удивлялся, не понимая, как Рису удалось разбогатеть и вернуть все утраченное. Но для Риса все это, вероятно, было делом чести, иначе он так не огорчился бы из-за ковра.

Ласково улыбнувшись мужу, она сказала:

– Рис, но ведь нельзя вернуть прошлое…

Он вздрогнул и уставился на нее широко раскрытыми глазами. Потом пожал плечами и пробормотал:

– Очень может быть. Она снова ему улыбнулась.

– Рис, ты даже не представляешь, сколько радости ты доставил десяткам людей, отдав один-единственный ковер.

– Да, действительно не представляю, – ответил он со смехом.

– Он очень красиво смотрится в церкви, – продолжала Сабрина, приободрившись.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, дорогая.

– Поверь, Рис, мне жаль, что я невольно огорчила тебя. Но я просто хотела…

– Хотела помочь. Я понимаю. Да, прости меня, Сабрина. Я кое-что упустил из виду. Забыл, что тебе надо назначить денежное содержание. Я обязательно напишу моему поверенному, чтобы он оформил соответствующие бумаги. Если захочешь, то можешь потратить все свои деньги на ковры, – добавил он, снова рассмеявшись. Потом окинул жену внимательным взглядом и спросил: – Значит, модистка уже побывала здесь?

– Да, уже побывала. – Сабрина взглянула на свое вишневое платье.

– Теперь ты выглядишь как настоящая графиня…

– Но ведь ты именно этого и добивался, не так ли? Граф тотчас же изменился в лице – оно вновь стало непроницаемым, и Сабрина, немного смутившись, поспешно добавила:

– Все эти платья такие красивые!..

– Они действительно тебе нравятся? – Он как-то странно посмотрел на нее.

– Да, конечно. Они гораздо красивее тех нарядов, которые у меня были раньше. Спасибо тебе за твою щедрость, Рис. Я даже не знала, что мне идет, а что нет, но мадам Марсо – замечательная модистка. Она помогла разобраться.

– У тебя уже есть камеристка? – спросил он неожиданно. – Ты можешь попросить миссис Бейли, чтобы она направила к тебе несколько девушек для просмотра.

– Но я… – Сабрина хотела сказать, что привыкла раздеваться и одеваться самостоятельно, но вовремя вспомнила о том, как муж относится к своему положению в обществе. Заставив себя улыбнуться, она ответила: – Да, я обязательно переговорю с миссис Бейли.

Рис коротко кивнул и снова окинул ее внимательным взглядом. Потом вдруг чуть приподнялся и, вытянув руку, осторожно провел пальцами по вырезу ее платья.

– У тебя такая нежная кожа… – прошептал он. Его пальцы словно обожгли ее кожу, и она, затрепетав, закрыла глаза.

Сабрина почувствовала, что не может противиться мужу – не может противиться его ласкам. Но как же все просто… и как несправедливо: всего одно прикосновение – и она уже в его власти! А он вдруг поднялся с дивана и, взяв ее за плечи, внимательно посмотрел ей в глаза. Потом провел ладонью по ее груди и, наклонив голову, прижался губами к отвердевшему соску. И в тот же миг из горла Сабрины вырвался восторженный крик – даже сквозь шелк платья она чувствовала его горячий поцелуй, чувствовала так, словно на ней-вовсе не было платья.

А Рис чуть отстранился и осторожно потянул вниз лиф, полностью обнажая ее грудь. Затем снова припал губами к соску, целуя его и легонько покусывая.

«О Боже!» – промелькнуло у Сабрины; у нее перехватило дыхание, так что она даже застонала. Ей хотелось, чтобы это продолжалось бесконечно, но Рис вдруг выпрямился и, заглянув ей в глаза, сказал с веселой улыбкой:

– Интересно, ты обновила весь свой гардероб? – В следующее мгновение он задрал ее юбки, чуть ли не до талии и усадил ее на диван. – О, какие у тебя чудесные шелковые чулочки!