Он щелкнул своим хвостом, как делал всегда, когда был встревожен.

– Да, Перси. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы понять, что происходит, и дать совет мисс Дер, но это может занять некоторое время. Между тем, тебе следует отдохнуть. Мы переместили автомобиль твоих родителей в безопасное место. Враг, кажется, остается на месте. Мы организовали койки в Эмпайр Стейт Билдинг. Поспи немного.

– Все твердят мне о том, что я должен заснуть, - пожаловался я.
– Мне не нужен сон.

Хирон выдавил улыбку.

– Как давно ты видел себя в зеркале, Перси?

Я поглядел вниз на свою одежду, которая была обожженной, изрезанной и лохмотьями висела на мне с прошлой ночи, проведенной в постоянных битвах.

– Я похож на смерть, - признал я.
– Но неужели вы думаете, что мне удастся заснуть после всего, что произошло?

– Ты можешь быть неуязвим в бою, - пожурил меня Хирон, - но это только заставляет твое тело уставать еще быстрее. Я помню Ахиллеса. Всякий раз, когда этот юноша не участвовал в битве, он спал. Должно быть, раз двадцать в день. Тебе, Перси, необходимо отдохнуть. Возможно, ты наша единственная надежда.

Я хотел возразить, что не был их единственной надеждой, что согласно заявлению Рейчел, я не был даже героем. Но по глазам Хирона было ясно, что он не примет в качестве ответа отказ.

– Непременно, - пробормотал я.
– Поболтайте.

Я побрел к Эмпайр Стэйт Билдинг. Когда я оглянулся, Рэйчел и Хирон шли вместе, серьезно беседуя, как будто обсуждали организацию похорон.

В вестибюле я нашел пустую койку и рухнул, в полной уверенности, что не смогу заснуть. Секунду спустя мои глаза закрылись.

Во сне я вернулся в сады Аида. Повелитель мертвых расхаживал туда сюда, зажав уши, а Нико следовал за ним, размахивая руками.

– Ты должен!
– настаивал Нико.

Деметра и Персефона сидели позади них и завтракали. Обе богини выглядели скучающими. Деметра насыпала измельченную пшеницу в четыре огромные миски. Персефона магически изменяла цветы, стоящие на столе, превращая соцветия из красных в желтые в горошек.

– Я ничего не должен!
– глаза Аида пылали.
– Я - бог!

– Отец, - сказал Нико.
– Если Олимп падет, сохранность твоего дворца больше не будет иметь значения. Ты тоже падешь.

– Я - не Олимпиец,- буркнул он.- Моя семья показала это довольно ясно.

– Ты - Олимпиец, - сказал Нико.
– Не важно, хочешь ты того, или нет.

– Ты видел, что они сделали с твоей матерью, - сказал Аид.
– Зевс убил ее. И ты хочешь, чтоб я им помогал? Они заслужили то, что получили!

Персефона вздохнула. Она провела пальцем через стол, рассеяно превратив столовое серебро в розы.

– Пожалуйста, мы можем не говорить об этой женщине?

– Знаешь, что пошло бы на пользу этому мальчику, - подумала Деметра.
– Сельские работы.

Персефона закатила глаза

– Мама...

– Шесть месяцев за плугом. Прекрасно закаляет характер.

Нико остановился рядом со своим отцом, заставив Аида посмотреть на него.

– Моя мать все понимала о семье. Поэтому она не хотела оставлять нас. Ты не можешь просто отказаться от своей семьи, потому что они сделали что-то ужасное. Ты тоже совершал ужасные поступки по отношению к ним.

– Мария умерла, - напомнил ему Аид.

– Ты не можешь просто отрезать себя от остальных богов!

– Я отлично с этим справлялся тысячи лет.

– И это заставило тебя чувствовать себя лучше ?- настаивал Нико .- Это проклятье Оракула помогло тебе в конце концов? Удержание обид - это фатальный порок. Бьянка предупреждала меня об этом, и она была права.

– Для полубогов! Я бессмертен и всемогущ! Я не стану помогать остальным богам если они не попросят меня, если Перси Джексон сам не будет умолять меня...

– Ты такой же изгой, как и я!, - закричал Нико.- Прекрати злиться и сделай что-нибудь полезное хотя бы раз! Только так они зауважают тебя!

Черное пламя вспыхнуло в ладони Аида.

– Вперед, - сказал Нико.
– Ударь меня. Это именно то, чего другие боги ожидают от тебя. Докажи, что они правы.

– Да, пожалуйста, - заныла Деметра, - заткни его.

Персефона вздохнула

– О, я не знаю. Я бы предпочла сражаться, чем съесть еще миску пшеницы. Это скучно.

Аид в гневе взревел. Его огненный шар сбил серебряное дерево позади Нико, превратив его в лужицу жидкого метала.