— Я вовсе не хотела расстроить вас, — сказала она. — И не сомневайтесь, maman жила в счастье, невзирая на нашу бедность, Мне даже казалось, что солнце в нашем доме сияет целый год.

— И она никогда не жалела об отвергнутом ею положении в обществе? — — спросила comtesse.

Канеда отрицательно качнула головой.

— Я думаю, рара и maman не променяли бы своего счастья на целое королевство.

Тут Канеда подумала, что такова истинная любовь; впервые за всю свою жизнь она поняла, что мир не в состоянии предложить ничего более чудесного, чем находиться в объятиях любимого мужчины.

Но, всем существом тоскуя по герцогу, она торопливо промолвила:

— Я хочу рассказать вам о моем доме, grand-mere, о том, какое веселое детство было у нас с Гарри, а еще хочу — пока мы здесь — показать те трюки, которые умеет выполнять мой конь Ариэль.

Тут она поведала бабушке, как они с отцом нашли Ариэля в цирке, и все это время вспоминала, как рассказывала об этом дне герцогу.

Она просто видела эти серые глаза на внимательном, обращенном к ней лице и вновь ощущала не испытанную прежде магическую пульсацию, соединившую их еще до того, как она поняла, что влюбилась.

Когда Канеда закончила, на бабушкиных губах появилась улыбка.

— Спасибо тебе, дорогое дитя, я всегда хотела услышать от вас именно такие вести. Кстати, что ты думаешь о своем будуoем? Тебе девятнадцать. Твоему брату пора искать тебе партию.

— Уверяю вас, я никогда не выйду замуж без любви, — поспешила с ответом Канеда.

Те же самые слова она могла бы сказать и Гарри; однако оставалось с прискорбием констатировать, что если она не обманывает себя, то никогда не выйдет замуж.

Да разве сумеет она увидеть в другом мужчине некое подобие герцога? Неужели она так и останется старой девой, будущей тетушкой при детях Гарри, не имея своих собственных?

Горестная мысль способна была вызвать слезы, и, чтобы избавиться от унылых дум, Канеда поцеловала бабушку и отправилась разыскивать Армана, с которым договорилась о совместной прогулке верхом.

Кузен уже ждал ее, и, конечно же, оставив парк, они сразу въехали в виноградники.

Там царило запустение: повсюду были видны проплешины на месте выкорчеванных из-за болезни лоз.

На одной делянке это произошло совсем недавно — там корни еще горели, и над дюжиной небольших костров в тихом воздухе курился дымок.

Зрелище это вселяет в душу уныние, думала Канеда; даже не глядя на Армана и людей, работавших на винограднике, можно было понять, что будущее сулит им лишь отчаяние.

На обратном пути в замок она решила, что чем скорее вернется в Англию, тем будет лучше.

Она ощущала, как жизнь де Бантомов заполняет ее своими заботами и тревогами. Смешиваясь с унынием, воцарившимся в ее сердце после расставания с герцогом, они заставляли девушку поверить, что свет солнца навсегда покинул ее душу.

— Я должна сказать сотЬеззе, что собираюсь в дорогу, — сказала она, — наверное, послезавтра или на следующий день.

— Мне будет очень жаль, — ответил Арман. — Вы так порадовали дгапо-теге, а мы с Эпен восхищены нашим знакомством. Но вы могли бы остаться, пока рара и maman не вернутся из Парижа?

— Я обещала брату, что уеду ненадолго, — объяснила Канеда.

Понимая, что ему будет приятно услышать это, она сказала:

— Grand-mere хочет, чтобы вы с Элен побывали в Лондоне, сегодня вечером я поговорю с ней об этом.

Лицо Армана осветилось.

— Весьма любезное приглашение, однако мы наверняка не сможем позволить себе принять его.

Не дожидаясь ответа, он пришпорил коня, как будто для того, чтобы скрыть смущение. Канеде пришлось послать Ариэля в галоп и догнать кузена.

По возвращении в замок Канеда переменила платье и сказала служанке, что та может паковать вещи; затем отправилась на поиски бабушки.

Как и рассчитывала Канеда, comtesse сидела в салоне вместе с мадам де Гокур; солнечный свет падал на лица обеих женщин, вне всяких сомнений, они говорили о ней.

Обе они были француженками, а потому скорее всего обсуждали перспективы ее замужества; ома подумала, какое потрясение испытали бы обе дамы, узнав, что она не представляет своей жизни без мужчины, который на ней никогда не жениться.

Канада направилась к сидящим, и comtesse протянула вперед руку.

— Тебе понравилась прогулка, моя дорогая?

— Восхитительные края!

Канеда не стала говорить бабушке, какой ужас вызвали у нее погубленные виноградники, ведь о сожжении новой делянки в замке могли не знать.