Боевая задача Наумова была ясной и краткой: сбить стрельцов и помочь пехоте взять пушки. Наумов увлекся погоней.

– Эй, че-ор-рт! Вороти-ись! – вопил Разин ему вдогонку.

Пушки хлестали огнем в лицо наступающих, словно метлой разметая ряды чувашей, черемис и мордовцев.

«Вот-вот побегут, все пропало!» – страшился Разин.

Но пехота с попом впереди грозно рвалась через павших людей на огонь и смерть...

«С дубьем ведь, с одним дубьем, родимые, лезут на пушки!» – в восторге следя за ними, восклицал про себя Разин.

Поп Василий упал в гуще свалки.

Степан сам подскакал к его пехоте.

– Бей пушкарей, бери пушки! – крикнул он. Стесненные со всех сторон наступающими воеводские пушкари на руках откатили назад свои пушки и пальнули еще раз в толпу. Пуля пробила ногу Степану и раздробила бедро коню. Конь поддал задом, упал и забился, давя под собой атамана.

Увидев его паденье, пехота смутилась и отступила, толпой окружила, заслоняя его от врага.

– Время, время теряете, дьяволы! Пушки хватайте! – выкрикнул Разин.

С перекошенным от боли и нетерпенья лицом он со злостью вырвал из стремени раненую ногу.

Неотлучный Терешка поймал для него потерявшую всадника лошадь. Несколько человек его подсадили в седло.

– Братцы! Держись! – прокатилось над полем битвы, и все по голосу услыхали, что жив атаман.

Но за эти минуты дворяне и московские стрельцы успели прикрыть пушки и начали отводить их теперь за овраг, на новый рубеж, на пригорок.

Степан, призывая своих людей за собою, пустился вперед, перескакивая через стонущих раненых и убитых недругов и друзей...

Без шапки, под черными кудрявыми волосами старый шрам на лбу покраснел, как свежая рана. Черная борода растрепалась, глаза сверкали.

– Вперед! – кричал Разин, устремляя коня сквозь вражеские ряды снова к пушкам.

Несколько десятков смельчаков кинулись вслед за ним. С другой стороны возвращался сюда же Наумов с донскими... И снова весь жар этой битвы перекинулся вдруг сюда, к пушкам. Разинцы с трудом оттесняли врагов, со всех сторон наседавших теперь на Степана.

Сотни дворян сшиблись с сотнями казаков. Скрестились пики. Уже в полумраке ударили сабли о сабли в бешеной стычке вокруг пушек.

Наумов, жестоко рубясь, пробивался с донцами к Степану.

– Батька, иду! – крикнул он.

Прежде других разинцев добрался до пушек сам атаман. Он саблей снес голову немецкому офицеру, конем затоптал одного пушкаря и заставил двоих пушкарей залезть под лафеты.

Пешие люди в лаптях с пиками, с косами, вилами бесстрашно бежали за атаманом. Их били пулями из мушкетов, рубили саблями, но, теряя десятки товарищей, он") пробивались вперед. Затаясь за лафетами, несколько черемис пустили стрелы в рейтаров и в пушкарей.

Пушкари побежали, бросая свои орудия... Победа!..

«Вот тут бы сейчас пособил мне Наумов с конными. Вот он где нужен! – подумал Разин. Он увидел, что Наумов рвется в его сторону. – Дьявол – не лез бы вперед, и давно бы мы пушки отбили!»

Забыв свою рану, Степан стал пристегивать постромки упряжных коней к пушке. Несколько человек чувашей и мордовцев ему помогали. Возле них шел горячий бой, люди рубились саблями, падали под копыта коней. Даже кони, взбешенные запахом крови, вгрызались друг другу в гривы и ляжки, а Степан с горсткой смелых упорно делал свое.

Он уже видел победу. Он знал, что, оставшись без пушек, воевода опять побежит, и он его будет гнать и добьет до конца...

Вытащив перепуганного пушкаря из-под лафета за шиворот, Разин швырнул его на лафет и сунул ему в руки вожжи.

– Скачи! – приказал он, указав ему в сторону своих войск. Молодой пушкарь испуганно заморгал, хватил кнутом и усердно погнал коней, крича на них, как ямщик на большой дороге.

Чуваши и мордовцы успели запрячь еще два орудия и погнали их вслед за первым.

Степан оглянулся назад и увидел, что он с горсткой «лапотников» отрезан от всех своих, увидал, как на них налетают откуда-то взятые воеводой драгуны... «Сатана! Ведь еще он припас засаду!» – подумал Степан.

– Батька! На коня! На коня! – отчаянно завопил, пробиваясь к нему, Наумов.

Степан ухватился за холку коня, но раненая нога отяжелела и не поднималась в стремя...

Над самой головой Степана раздался остервенелый лязг сабель – это свежая засада драгун столкнулась с донцами Наумова.