— Под ноги смотреть надо, — раздался из пустоты укоризненный голос коменданта.

— А нечего под ногами шастать, — проворчал я, поднимаясь.

— Устюпенде ничего не будет, — вздохнул невидимый комендант, — а вот вам... Не ушиблись?

— Ушибся! — гаркнул я, распахнул дверь и выскочил на крыльцо. Дурдом полный. Пальцем не тычь, ногами не наступай... Дышать здесь можно?!

— Дверью, пожалуйста, не хлопайте, — вежливо попросил голос коменданта.

Из принципа я хотел так грохнуть дверью, чтобы она слетела с петель, но вовремя одумался и аккуратно притворил ее. Хватит с меня необдуманных экспериментов. Кто знает, чем очередная выходка обернется? Эффект может оказаться похуже тычка пальцем в голограмму.

Я покосился на радужную пристройку, и мою воинственность как ветром сдуло. Входить в полупрозрачную, ритмично колеблющуюся полусферу, казавшуюся живой, дышащей, страшно не хотелось. Иона я, что ли, чтобы лезть в пасть какой-то инопланетной твари, словно внутрь кита? Вдруг переварит и спасибо не скажет?

Круглые отверстия диаметром около двух метров были затянуты мутной пленкой, а возле каждого отверстия мигали огоньки. Один, два, три... Ага, понятно, отверстие с двумя огоньками — вторая ячейка.

Вид у ячеек, мягко сказать, был непривлекательный. Мерцающие стенки лоснились, как бока кашалота, а прикрывающая вход мутная перепонка напоминала рыбий пузырь, за которым начиналась серая мгла. Ни к селу ни к городу вдруг вспомнилось, что слово «тварь», которое в наше время приобрело исключительно бранное значение, на самом деле образовано от высокопарного «творить». Дословно «божья тварь» — земное существо, творение Создателя. Но в том-то и дело, что эта тварь не имела никакого отношения к божьим созданиям. Если вообще была тварью.

Наученный горьким опытом, я осторожно потрогал пальцем мутную перепонку. Перепонка прогнулась, как самый настоящий рыбий пузырь, но прикосновения к пальцу я не ощутил. Только видимость. У каждой ячейки трава была притоптана, и я понял, что в это чудо инопланетной бионики захаживали, и не единожды. Быть может, это такой инопланетный дом, который питается не самими людьми, а их естественными отправлениями, потовыми выделениями? Читал я у кого-то из фантастов о таком симбиозе. Что ж, раз советуют, надо идти.

И я шагнул в ячейку.

Мутная перепонка визуально, но абсолютно неощутимо прогнулась подо мной, а затем рывком прыгнула за спину, и я очутился в полутемном коридоре. Над головой зажегся свет, и я сразу понял, где нахожусь. Это был тот самый бесконечный коридор фешенебельной тюрьмы, в которой меня собирался содержать Иванов.

Ближайшая дверь распахнулась, из нее вышел давешний санитар-надзиратель.

— Добрый день, Денис Павлович, — поздоровался он.

Я неопределенно повел головой. Ишь, каким вежливым стал, а где же «Лицом к стене!», «Руки за спину!»?

— Прошу следовать за мной, — предложил санитар, так и не дождавшись от меня приветствия. Он развернулся и, нисколько не заботясь, что демонстрирует мне спину, пошел по коридору.

Я направился следом. А что оставалось делать, не бить же его по голове? Случись такое вчера, то, может быть, и решился.

Когда я вошел в кабинет Иванова, он встал из-за стола и поспешил навстречу с радушной улыбкой, будто к старому доброму знакомому, но глаза при этом оставались холодными.

— Здравствуйте, Денис Павлович!

Я не ответил, руки не подал, кажется, это его нисколько не смутило.

— Кофейку не желаете?

Я не стал спешить с ответом и придирчивым взглядом обвел кабинет. Со вчерашнего дня здесь ничего не изменилось, разве что на журнальном столике появился кофейник и пара чашек.

— Скромно сегодня принимаете, — сказал я. — А где коньячок с артишоками?

Улыбка исчезла с лица Иванова, он отошел к столику, налил себе кофе.

— Присаживайтесь, — предложил он, садясь в кресло. — Разговор намечается долгий.

В этот раз я тоже сел в кресло, однако к кофейнику не притронулся. Несмотря на предупреждение о долгом разговоре, снимать куртку не стал, только расстегнул ее, а шапку бросил на диван.

Иванов осуждающе посмотрел на куртку, но, наткнувшись на мой непримиримый взгляд, ничего не сказал.

— Вчера вы были рядовым гражданином, — начал он и пригубил кофе, — который, как мы предполагали, случайно попал в сферу наших интересов. В таких случаях мы проводим либо вербовку, либо выбраковку.