Призыв был воспринят печатной прессой безоговорочно. Тут же Рон Гаттинг (главный редактор «Сити Сан») и Дан Гасри (главный редактор «Дейли Курьера»), посмевшие критиковать линию Буша, уволены. «Правда» и «Известия» в эпоху Советского Союза с трудом смогли бы перещеголять американские СМИ в их угодничестве официальному курсу… Они начисто отбросили понятие объективности и даже мысль о том, чтобы предложить полосу для общественного обсуждения и споров по проблемным вопросам… Это просто скандал, и он выявляет наличие системы пропаганды, ничего общего не имеющей с серьезными средствами массовой информации, воплощающими сущность демократического общества», — комментирует Эдвард Херман, профессор политических наук в Пенсильванском университете. [88]

Наконец после трехнедельных дебатов Конгресс принимает Uniting and Strengthening America by Providing Appropriate Tools Required to Intercept and Obstruct Terrorism Act, [89] аббревиатура которого по-английски: USA PATRIOT Act. Этот чрезвычайный закон временно приостанавливает действие различных основополагающих свобод на период в четыре года, чтобы дать администрации возможность эффективно бороться с терроризмом. Ни от кого не ускользнет тот факт, что срок в четыре года полностью покрывает мандат Джорджа Буша, включая и выборный период для его переизбрания. Он преследует «террористов и тех, кто их поддерживает», давая им очень растяжимое определение. Таким образом, сбор средств для поддержки семей активистов Ирландской республиканской армии, находящихся в тюремном заключении в Великобритании, превращается в федеральное преступление. Срок предварительного задержания иностранцев, подозреваемых в терроризме, продлевается до одной недели. В случае, если дело направляется на дорасследование (каким бы ни был повод, даже если дело никак не связано с подозрениями в терроризме), подозреваемые могут быть изолированы на период в шесть месяцев, который может возобновляться бесконечно, если министр юстиции сочтет, что на свободе они будут «угрожать национальной безопасности или лее безопасности общества или отдельной личности». Тут же 1200 иммигрантов оказались в заключении на неопределенный период по секретным обвинениям. Иностранные консульские работники выступают с обличениями в попрании основополагающих прав подданных их стран — к примеру, генеральный консул Пакистана в Нью-Йорке заявляет:

USA PATRIOT Act позволяет ФБР также прослушивать средства коммуникации без контроля представителя судебной власти. [90] Эта мера может быть применена в отношении связи между выходцами из других стран, между другими странами, если она проходит через американскую территорию с помощью Интернета.

31 октября Министерство юстиции временно приостанавливает право задержанных или заключенных беседовать со своим адвокатом наедине. [91] Отныне позволяется шпионить за этими встречами и производить запись, что делает возможным дальнейшее использование против подозреваемых их собственных слов и что сводит на нет всякую возможность для клиента и адвоката выработать совместно стратегию защиты.

13 ноября президент Буш издает указ о том, что иностранцы, «подозреваемые в терроризме», что включает в себя как «членов и бывших членов „Алъ-Каиды“, так и людей, оказавших содействие (даже не ведая о том) заговорам с целью совершения терактов (даже и не осуществленных), — не будут отныне судимы ни в федеральных судах, ни даже военными трибуналами, а военными комиссиями. [92] Комиссии эти будут составляться министром обороны по его собственному усмотрению и сами будут устанавливать свой процессуальный кодекс. Их заседания смогут проводиться за закрытыми дверями. «Военные прокуроры» не обязаны будут сообщать задержанным и их защитникам о «доказательствах», которыми они будут располагать. Они будут принимать решения большинством в две трети голосов (а не единогласно, как того требуют международные нормы в уголовных делах).

В тот же день Министерство юстиции отлавливает пять тысяч подозреваемых происхождением со Среднего Востока, из которых почти все проживали легально в США и никогда не совершили никакого правонарушения, просто с целью их «допросить».

Опираясь на Комитет по борьбе с терроризмом, [93] созданный резолюцией 1373 [94] (от 28 сентября) Организации Объединенных Наций, Госдепартамент предписывает государствам — членам ООН принять такие же законодательства. На сегодняшний день 55 стран (среди которых и Франция, своим «законом о постоянной безопасности») в результате вписали в свои внутренние нормы определенные положения из USA PATRIOT Act. Их цель — не защита местного населения от терроризма, но дозволение полицейским службам США распространить свою деятельность на весь остальной мир. Речь идет в основном о продлении сроков задержания в делах по терроризму, об ограничении свободы прессы и о разрешении перехвата связи службами безопасности без контроля судебных властей. В Великобритании антитеррористический закон позволяет поместить в заключение подозреваемых иностранцев даже вне проведения какого-либо следствия, что открыто нарушает Европейскую конвенцию прав человека. В Канаде антитеррористический закон принуждает журналистов открывать их источники информации по запросу судебной власти под угрозой немедленного тюремного заключения. В Германии разведслужбам даются полномочия уголовной полиции, что практически преобразует их в политическую полицию. В Италии секретным службам позволено совершать всевозможные правонарушения на территории страны в интересах национальной обороны, и они не должны давать при этом никакого отчета правосудию. И так далее. [95] И наконец, госсекретарь Колин Пауэлл прибывает в Европу, чтобы убедиться, что национальные полиции смогут отныне передавать ФБР без ненужных формальностей имеющуюся у них информацию и чтобы открыть пост ФБР в помещении Европола.

«Начиная с 11 сентября, правительство требует голосовать за законы, разрабатывать политические подходы и процедуры, которые не соответствуют нашему законодательству и установившимся идеалам и раньше были бы просто немыслимы», — пишет престижное издание New York Review of Books. [96] Раздувая мистический патриотизм, страна свободы слова и политической гласности замкнулась на экстенсивной идее государственного интереса и военной тайны, применяя ее ко всем секторам жизни общества.

Официальная версия событий 11 сентября не позволяет оправдать такой крутой вираж. Если врагами являются ничтожества, прячущиеся в пещерах Афганистана, зачем тогда опасаться заводить беседы с коллегами в стенах Пентагона? Как можно представить себе, что горстка террористов может собрать и обработать отрывочные и разбросанные сведения о закупках оружия и сделать вывод из этого о военных планах Соединенных Штатов? Зачем приостанавливать нормальное функционирование общественных институтов и лишать парламентариев, даже для использования при закрытых дверях, информации, необходимой для демократической жизни?

Если официальная версия, по которой теракты были совершены иностранными террористами, соответствует истине, зачем тогда препятствовать открытию следствия Конгрессом и журналистскому расследованию?

Не присутствуем ли мы скорее при смене политического режима, запрограммированной задолго до 11 сентября?

Далеко не первый раз за последние полвека ЦРУ всячески старается заставить принять закон, запрещающий прессе упоминать о делах государственной важности и заносящий в преступники тех служащих и журналистов, которые пытались бы эти дела раскрывать. В ноябре 2000 года крайне реакционный сенатор Ричард Шелби, председательствовавший тогда в сенатской комиссии по разведке, провел через голосование «Закон о секретности » (Official Secrecy Act), на который наложил свое вето президент Билл Клинтон. Ричард Шелби снова повторил свой маневр в августе 2001 года, надеясь на лучший прием со стороны президента Буша. [97] Проект закона находился как раз на обсуждении, когда произошли теракты, и он был частично встроен в «Закон о разведке» (Intelligence Act) от 13 декабря 2001 года. Тут же министр юстиции Джон Эшкрофт создал специальное подразделение, которому вменялась в обязанность разработка средств пресечения утечки засекреченной информации. [98] Оно будет подавать рапорт каждые полгода. С этого момента множество официальных веб-сайтов были вычищены: публичные сведения были изъяты под предлогом того, что их сопоставление могло бы позволить «террористам» докопаться до секретной информации. Нейтрализовав все регуляторы власти: правосудие, следственные комиссии Конгресса и прессу, исполнительная власть обзавелась новыми структурами, позволяющими ей распространить на внутреннюю политику методы, уже испытанные ЦРУ и вооруженными силами вне страны.