Вероятно, он удовлетворился тем, что увидел, и перенес свое внимание на Рори. В ответ малышка уставилась на него, серьезная, с широко раскрытыми глазами. Потом уткнулась лицом в плечо Уэнди.

— Она немного застенчива, да? — спросил он.

— Да нет, но ей нравятся те люди, которые нравятся мне. — Слова вылетели прежде, чем Уэнди успела остановить себя. Он взглянул на нее, и она прикусила язык, затем поспешила добавить: — У нее, кажется, режется зубик. Поэтому девочка сегодня капризничает.

Рори поглядывала на него, все еще пряча лицо в водолазке Уэнди. Брат Мариссы сунул руку в карман плаща и вынул связку пластмассовых ключей яркой расцветки. Он небрежно побренчал ими в полуметре от лица Рори и сказал:

— Эй, привет, крошка. По-моему, я твой дядя Мак.

Уэнди, конечно, понимала, что он вряд ли поверил ей, но все же его слова прозвучали ударом грома.

— Мак? — повторила она. — Я думала, ваше имя…

— Самюэль Маккензи Берджесс, — спокойно произнес он. — В нашей семье по традиции старшему сыну дают имя отца.

Рори попыталась левой рукой схватить ключи, но промахнулась. Мак Берджесс поднес их немного ближе, по-прежнему глядя на Уэнди.

Рори оттолкнулась от ее плеча и ухватила в кулачок один из ключей. Мак выпустил игрушку, а затем просунул руки под мышки девочки. Уэнди позволила ему взять ее на руки — все же ребенок не канат для перетягивания. Но внутри она почувствовала невероятную пустоту, одиночество и холод.

Мак сказал, что он большой любитель детей, и это так, подумала она с горечью. Хитрый маневр. Поглощенная своим новым сокровищем, Рори, казалось, даже не заметила перемещения. И как ловко придумано — отвлечь внимание Уэнди разговором об именах, чтобы завладеть ребенком.

— А теперь, если вы удовлетворены моими верительными грамотами, могу ли я расспросить вас о ребенке? — вежливо продолжал Мак Берджесс. — Как ее имя?

— Рори.

Он поморщился.

— Ну, по крайней мере не Снежинка или что-нибудь совсем уж вычурное.

— Вернее, Аврора.

— Вполне в духе Мариссы. Претенциозно, хотя довольно мило. Давайте-ка присядем и поговорим.

Уэнди не сознавала до этого момента, что Мак Берджесс по-прежнему стоит в коридоре, а дверь распахнута настежь. Он умно поступил, подождав, пока не завладеет ребенком; естественно, она не может прогнать его, пока Рори у него на руках.

— Проходите, пожалуйста, — мягко сказала она.

Он проследовал за ней в маленькую гостиную. Уэнди смотрела, как брат Мариссы окинул оценивающим взглядом комнату, задержавшись на небольшой рождественской елке и на скромной горке подарков под ней.

Он выбрал себе место в углу дивана.

— Видимо, она развивается нормально, не так ли? — сказал он.

— А вы ожидали каких-то нарушений?

Его голос был почти нежен.

— Ирония никуда нас не приведет, Уэнди. — Он был прав, и она понимала, что зря раздражается по пустякам. — Нет никаких сомнений, что это ребенок Мариссы, — продолжал Мак Берджесс, — и я бы нисколько не усомнился в этом, даже если бы не провел сегодня целый час в мэрии и не нашел ее свидетельство о рождении. Теперь нам нужно решить, что делать дальше.

— Не нужно ничего делать. Марисса вверила ее мне. — Это была правда, но без завещания, которое подтверждало бы ее опекунство, Уэнди нечем было доказать, что сказала Марисса или чего она хотела. И она понимала, что Мак Берджесс не поверит ей на слово.

А он просто пропустил ее заявление мимо ушей.

— А что с отцом? Имя в свидетельстве о рождении ничего мне не говорит.

Уэнди покачала головой.

— Я видела его. Марисса встречалась с ним некоторое время, но к тому моменту, как родилась Рори, они разошлись, и он не проявлял к ребенку никакого интереса. Когда Марисса… — Ей пришлось прочистить горло. Все еще трудно было смириться с мыслью о том, что подруги больше нет. — Когда она умерла, я позвонила ему, а он только поблагодарил меня за сообщение и повесил трубку.

— Так что ребенок остался у вас.

— Я же сказала вам — Марисса вверила ее мне.

— Но у вас, конечно, нет никаких официальных документов. Марисса не оставила завещания.

— Нет. Она попросила меня взять ее дочку к себе.

— Какие-нибудь свидетели? — спросил он сухо.

Она нехотя качнула головой.

— Мы были с ней одни в реанимации… Вы мне не верите, да?

— Не вижу, почему я должен вам верить. — Он говорил тихо, но в голосе была какая-то напряженность, от которой у Уэнди к горлу подступил ком. — Сегодня вы в течение получаса уже четыре раза солгали мне.

Уэнди почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо.

— Женщина пойдет на все, чтобы защитить своего ребенка.

— Если существует реальная опасность, тогда это понятно, но в данном случае, когда у вас нет законного права на этого ребенка…

Рори стала проявлять беспокойство. Она бросила ключи и начала хныкать.

— Ей пора поесть и лечь спать. — К удивлению Уэнди, Мак послушно передал ей девочку. Но, возможно, он был из тех людей, которым дети нравятся, только когда они чистенькие, очаровательные и веселые.