– У тебя красивый смех, - сказал он.

– И только?

– Не только. Ты вообще одна из самых красивых женщин, которых я когда-либо встречал. И сердце у тебя доброе...

– Наглый подхалимаж...

– По-моему, это ошибка - считать красивых женщин изначально злыми. Все как раз наоборот. Просто им слишком часто приходится защищаться.

– Ты говоришь общеизвестные вещи, - заметила я.
– Общеизвестно, например, что я красива...

– И добра. Правильно. И умна. А повторение общеизвестных истин... Мир держится на этих самых истинах. Простых и общеизвестных.

– По-твоему, жизнь проста?

– Я этого не говорил. Истины просты, а жизнь как раз сложна именно в силу недостаточного понимания простых истин.

– Парадокс. Получается, что чем проще истина, тем сложнее ее понять.

– Конечно, - охотно согласился он.
– А иначе как бы осуществлялось развитие? В основе любого прогресса лежит какой-нибудь завалящий парадокс. Возьмем, к примеру, развитие наших отношений...

– Ну?

– С одной стороны - беседа о смысле жизни, а с другой - очень хочется есть. Мне, во всяком случае.

– Если это намек, - злорадно оживилась я, - то знай, что холодильник у меня пуст и денег тоже нет.

– Ага, - казалось, он услышал именно то, что хотел.
– Тогда пойдем.

– Куда?

– К тебе, конечно. Не на лавочке же этой нам обедать. Хотя, если желаешь, можно и на лавочке.

– Я же тебе сказала, что в доме хоть шаром покати.

– Это уже не твоя забота.

Впоследствии нечем иным, кроме как наваждением и кратковременным помешательством рассудка, я не могла объяснить того факта, что мы под ручку отправились прямиком ко мне домой.

А впрочем - к чему лукавить?
– был, был у меня и некий интерес к нему, такому симпатичному и загадочному...

Под шушуканье старушек-соседок - в подъезд и на третий этаж. Ключ скрежещет в давно требующем смазки замке. Потерпи, дружок, вот выйду удачно замуж...

Мой синеглазый спутник скидывает в прихожей . сандалии и шлепает босыми ногами на кухню к холодильнику.

– Так. Пустой, говоришь... А это что?

Я заглянула через его крепкое плечо в нутро старенькой "Бирюзы" и обмерла - холодильник был забит едой до отказа.

– И что тут у нас...
– пробормотал Иван и потянул на себя какую-то незнакомую мне кастрюлю.

– Послушай!
– Мне наконец удалось выйти из оцепенения.
– Я... я не знаю, откуда это все взялось! Это не мое!

– Бывает, бывает...
– Он поставил кастрюлю на стол, снял крышку и принюхался.
– Борщ, - удовлетворенно констатировал, - украинский. Люблю, знаешь ли, украинский борщ. С пампушками и со сметаной. У тебя есть пампушки и сметана?

Я потрясенно молчала.

– Ну чего ты стоишь?
– воззрился на меня Иван своими пронзительно-синими глазами и достал из хлебницы свежеиспеченные пампушки, от которых по кухне сразу же волной пошел вкусный чесночный дух.
– Иди переодевайся к обеду и мой руки. Я сам накрою на стол.

Вы когда-нибудь пробовали настоящий украинский борщ с пампушками?

Такой борщ умела готовить моя покойная бабушка, и я уже основательно успела позабыть его божественный вкус.

Вопросы, как обиженные пчелы, роились в моей бедной головушке, но я решила сначала насытиться, раз уж представилась такая возможность.

– Кофе?
– предложил он, когда с борщом было покончено.
– Или желаете второе блюдо? Можно, скажем, подогреть отбивные. Я там заметил в холодильнике...

– Благодарю покорно.

– Тогда кофе.

Все ясно, соображала я, наблюдая, как Иван открывает несуществовавший у меня еще сегодня большой пакет кофе "Арабика", щедро насыпает его в джезву, добавляет сахар, заливает кипятком и ставит джезву на малый огонь. Все ясно, он - гипнотизер, и все это происходит только в моем воображении. Но зачем? С какой, извините, целью? Завладеть моей душой и телом?

Но он достаточно интересен сам по себе, чтобы не испытывать недостатка в женщинах... Вот именно. Тобой этот недостаток и восполняется сейчас. Нет, постой... Я ведь сама к нему обратилась, а он просто сидел на скамейке летним погожим днем. Сидел себе, значит, на скамейке. Отдыхал. И тут подхожу я. Молодая длинноногая натуральная блондинка. Он (что совершенно естественно) теряет голову и, полностью отдавая себе отчет в том, насколько малы его шансы обратить на себя мое благосклонное внимание, прибегает к запрещенному приему. То бишь гипнозу. Бред.