– Я не знал, чем кончится дело, – мне показалось, или в голосе Оскара и впрямь послышались усталые нотки? – Я мог всего лишь предполагать. С той или иной степенью достоверности. Собственно, я не вижу смысла в нашем споре. Вы хотите меня в чем-то обвинить?

– Я хочу всего лишь ясности и понимания, – буркнул Женька. – И не хочу лицемерия и недоговоренности.

– Значит, мы хотим одного и того же, – сказал Оскар.

– Если вы только наблюдатель, то почему помогли Никите? – спросила Маша.

– Потому что он страдал. Поверьте, если бы вы ранили кого-то из ваших противников, я бы тоже помог.

– Но мы никого не ранили, – констатировал Женька. – Сразу убили. Между прочим, Оскар, киркхуркхи знают о нас столько же, сколько и мы о них?

– Разумеется. Стороны должны иметь одинаково полноценную информацию.

– Ладно, хватит переливать из пустого в порожнее, – сказал я. – Мы уже все поняли. Кроме одного.

– Чего же именно? – вежливо поинтересовался Оскар.

– Зачем все это нам? – Я достал из сумки флягу, не торопясь, отхлебнул коньяка, закурил, смял пустую пачку и швырнул ее в камин мимо Локотка, который даже не повернул головы. – Повторяю. Не вам, Оскар, неведомому для нас и, как вы сами признались, умирающему существу, созданному неведомыми же хозяевами невесть сколько тысячелетий назад с трудно пока уяснимой для меня целью. А нам, людям. Хомо, едрена вошь, сапиенсам. Можете объяснить? Мотивация, Оскар, мотивация. Не нужно рассказывать, зачем Стражники нужны Внезеркалью. Объясните лучше, почему Внезеркалье необходимо Стражникам.

– Что, всех?!

– Подчистую, господин атаман. Патрульных, аналитиков, информатчиков, руководство… Возможно, конечно, кто-то и выжил, сумел ускользнуть или специально был оставлен в живых, но, по нашим сведениям, Конторы как таковой в России больше не существует.

– Они сошли с ума… Зачем?

– Если позволите…

– Позволяю. И даже прошу.

– Насколько я понимаю, Служба охраны престола России готовит полный и окончательный захват власти. И разгром Конторы – очередной шаг в этом направлении.

– Захват власти… да, вполне может быть. И об этом мы обязательно должны поговорить подробнее. Но Контора-то чем им помешала? Это ведь не правительственная организация, не силовая. Ну… почти не силовая. Они ведь никогда не лезли в политику!

– В том-то и дело, что не правительственная. Была бы правительственной, сопричникам пришлось бы гораздо труднее. А так… Скажут, что ликвидировали вооруженную и хорошо организованную группу террористов, обосновавшуюся в самом центре Москвы, – и все. И документы предоставят, и свидетелей, и прочие доказательства, можете не сомневаться. В этом им нет равных. Престолонаследнику всего четырнадцать, он поверит. Как верит всему, о чем ему докладывает глава СОПР.

– Все равно не понимаю. Ведь они и так сотрудничали с СОПР по всем позициям!

– Прошу меня извинить, господин атаман, но вы слишком добры. И эта природная доброта вашего характера мешает иногда видеть истинные причины некоторых явлений и событий. Да, Контора сотрудничала с властью. Но в последние годы она приобрела большую самостоятельность и силу. Слишком большую, с точки зрения главы СОПР Александра Бездорожного. Вы знаете политическую ситуацию в России не хуже меня. Слово и дело. Нет власти, кроме власти СОПР, и Бездорожный – глава ее. Это даже не серый кардинал, это гораздо хуже. Вообще, господин атаман, не знаю, как вы, а я очень опасаюсь такой России под боком Сибири Казачьей. Бездорожный неуправляем, а его жажда власти безмерна. А ну как ему взбредет в голову мысль, что объединение России и Сибири возможно прямо сейчас, в течение ближайших лет?

– Это смешно.

– Это отнюдь не смешно, господин атаман. Идея объединения – вечная идея. Особенно в России. Даже у нас, в Сибири Казачьей, движение «Единство русских» имеет немалый вес в обществе. А уж по ту сторону Урала… Да они уже четыреста с лишним лет спят и видят, как бы нас к себе присоединить. Вам ли не знать! И, заметьте, не их – к нам, а нас – к ним. Теперь представьте себе, что Бездорожный добивается в России окончательного единовластия. А он этого обязательно добьется, если мы не помешаем. Кто может дать гарантию, что через некоторое время со стороны России не начнутся серьезные попытки дестабилизации политической и экономической обстановки у нас? Вплоть до вооруженных провокаций на границе?

– Ну, это уже слишком, я думаю.

– А я думаю иначе. Обязан думать. По долгу службы.

– Хорошо. Что конкретно вы предлагаете?

– Предлагаю то же, что и вы. Подробно и конфиденциально обсудить ситуацию.

– Хм… Сегодня я не могу. У меня важнейшая встреча с китайцами. Давайте на днях.

– Как вам будет угодно. Но желательно не затягивать с этим вопросом.

– Это я вам обещаю.

Человек – дневное животное и ночью должен спать. И сколько бы мне ни рассказывали о том, что есть масса людей, которые ночью чувствуют себя энергичнее и работают гораздо продуктивнее, чем днем, я буду относиться с подобным историям с изрядной долей скептицизма. Да, верно, есть такие люди. Но когда начинаешь подробно выяснять, отчего они ведут преимущественно ночной образ жизни, тут же становится ясно, что это связано или с профессиональными обязанностями, или просто с многолетней привычкой бодрствовать ночью, а днем спать. Второе чаще всего относится к людям творческим, разного рода фрилансерам, которым не нужно идти на работу к определенному часу и проводить там третью часть суток.

Что касается меня лично, то я не любитель бессонных ночей. За исключением разве что новогодней. Да и то с годами прелести и соблазны новогодних ночных гуляний довольно сильно потускнели, утратили привлекательность, и все чаще теперь я ложусь спать, не дожидаясь первого январского рассвета.

Прошедшей же ночью я не только не выспался, а и не ложился вовсе.

К тому же за последние несколько часов меня неоднократно пытались убить, а позавтракать, наоборот, не предложили ни разу. И что, стоит после этого ждать, что у человека будет хорошее настроение? Нет, ждать, разумеется, можно, да только ожидание вряд ли оправдается.