Он провел кончиками пальцев по щечке малыша. Ротик перестал работать. Крошечные брови озадаченно сошлись на переносице. Они рассмеялись, а малыш возобновил свою работу.

— Не пора ли выбрать ему имя, а? Надо выбрать такое, которое нам обоим придется по душе.

— Да, — согласилась она.

— Я тут подумал… — нерешительно начал Камерон, — Что если нам назвать его Броуди Александр? Мне всегда нравилось имя Броуди. — А Александром звали одного из моих предков.

— Броуди Александр, — повторила Мередит, прислушиваясь к звучанию имени. — Знаешь, мне очень нравится. Взгляни на него. Тебе не кажется, что ему очень подходит имя Броуди Александр?

— Верно.

Его взгляд задержался на ее радостно улыбающихся губах, и Камерон чуть не застонал. Господи, какая же она милая! Щеки у нее вспыхнули и стали розовыми, а глаза были голубые, как безоблачное небо. Его взгляд жадно скользнул ниже, к соблазнительной округлости обнаженного плеча. Ему хотелось прикоснуться к ее теплой, нежной коже. Грудь ее была кремово-белой, а сосок влажно поблескивал, потому что она переложила малыша к другой груди. Он чувствовал, что Мередит смущается, вынужденная кормить ребенка грудью у него на глазах, однако она даже не попыталась отодвинуться от него или прикрыть грудь от его пристального взгляда.

А Мередит действительно очень нервничала под его взглядом. И вдруг она выпалила:

— Если ты намерен прогнать меня, Камерон, то предупреждаю, что ребенка я тебе не отдам. — И она крепко прижала к себе сына.

Он высоко поднял брови и улыбнулся. «Она совсем не похожа на дрожащую девчонку с округлившимися от страха глазами, которую год назад я увез из монастыря, — изумленно подумал он. — Но ведь даже тогда, как бы она ни была испугана, она не желала повиноваться… Она и сама, наверное, не подозревает, какая она храбрая, как сильна духом».

— Я не собираюсь тебе прогонять. Ты его мать, и ты нужна ему. Но его я тоже не отдам. — Он помедлил. Поэтому нам надо постараться сделать так, чтобы наш брак оказался удачным.

— Как это сделать? Нас слишком многое разделяет. Моя принадлежность к клану Монро и твое недоверие.

На его лице промелькнуло странное выражение, но он ничего не ответил.

Она тяжело вздохнула, потом дрожащими пальцами взяла серебряное распятие, висевшее на шее, и поднесла к нему. На ее глазах блестели слезы.

— Клянусь на этом распятии, что я не пыталась тебя отравить. Я не хотела — я не хочу — твоей смерти. Я не могу доказать свою невиновность. Я могу лишь надеяться, что ты мне поверишь.

Их взгляды встретились. В ее глазах была мольба. О чем думал он, по его взгляду было невозможно сказать. Напряженное молчание затянулось. И вот когда ей показалось, что больше она не выдержит, он поднял руку и смахнул с ее щеки слезинку.

— Если я скажу, что верю тебе, ты перестанешь плакать?

Она боялась поверить тому, что слышит.

— Перестану, — сказала она прерывистым шепотом.

Она была почти уверена, что заметила в его взгляде нежность. Он наклонился к ней, и его горячее дыхание смешалось с ее дыханием.

— В таком случае утри слезы, милая, потому что нам сейчас надо радоваться, а не плакать.

Он ее успокаивает? Ей захотелось немедленно обнять его, прижаться к его груди, но с Броуди на руках она не могла этого сделать.

Его взгляд остановился на ее губах. На мгновение ей показалось, что он сейчас ее поцелует, — ей так хотелось этого! Но, увы, он этого не сделал. Да и мгновение это ушло потому что Броуди потерял сосок и испустил недовольный крик. Они рассмеялись.

Несколько дней спустя, когда Мередит наконец смогла вставать с постели, Камерон решил представить своего сынa соплеменникам. Все жители Данторпа собрались в главном зале. Народу набралось столько, что яблоку негде было упасть. Дубовые двери зала были распахнуты настежь, и те, кому не хватило места, стояли на ступенях, ведущих во внутренний двор. Мужчины держали на плечах детишек, потому что всем хотелось увидеть вождя с новорожденным сыном на руках.

Камерон стоял на возвышении. Разговоры стихли. Он сделал шаг вперед. Подняв младенца над головой, он возвестил:

— Позвольте представить вам моего сына, Броуди Александра из клана Маккеев.

В этот торжественный момент Броуди заерзал и издал требовательный крик, удивительно громкий для такого крошечного существа.

Присутствующие расхохотались, но Камерон еще не закончил. Он жестом попросил тишины и повернул голову к Мередит, которая с улыбкой наблюдала за происходящим.

Его теплые, сильные пальцы сомкнулись на ее руке. На мгновение их взгляды встретились.

— А также поблагодарить мою жену, — продолжил он, высоко подняв их соединенные руки, — которая родила его мне.