Когда самолет приземлился в аэропорту Барроу, Неду Перри показалось, что он вырвался из преисподней. Преисподней, где дьявол забыл развести огонь. А Карла тем временем удерживала человеческую жизнь, обхватив ее руками и ногами.

Врач повесил стетоскоп себе на шею и наклонился к Карле, одевшейся в спешке шиворот-навыворот.

– Успокойтесь. Есть кое-какие обморожения, но он выкарабкается. Ему повезло. Выходить в такую погоду – чистое безумие.

Придя в себя в маленьком медпункте аэропорта Барроу, Натан безропотно позволил себя осмотреть. Он не спускал глаз с Карлы и думал только о том, что должен ей сказать. Доктор выписал длинный рецепт и удалился. Молодая женщина присела на краешек кровати.

– Отдыхайте, – сказала она, – потом расскажете.

Она уже собиралась уйти, но рука Натана ее удержала.

– Каким был Этьен?

– Простите?

– Какой главный недостаток был у вашего мужа?

Вопрос ее ошарашил. Едва спасшись от клинической смерти, Натан интересовался недостатками Этьена, которых у того, конечно же, хватало.

– Ну, недостатки у него были, как и у всех.

– Я имею в виду самый несносный.

– К чему такой личный вопрос?

– Чтобы продвинуться в расследовании.

– Натан, что случилось во время вашей экспедиции?

– Сперва ответьте мне, это гораздо важнее.

Она сделала вид, будто вспоминает, хотя уже знала ответ.

– Ну?

– Этьен был очень… несдержанный. Вспыльчивый. Мог взорваться из-за ерунды. Зачем вам это знать?

– На меня напали какие-то головорезы.

– Какое это имеет отношение к моему мужу?

– Априори никакого, я лишь отвечаю на ваш предыдущий вопрос.

Натан закрыл глаза, желая закончить разговор и обдумать два элемента, полученных при воссоздании последних часов жизни Этьена Шомона.

Первый был озарением, посетившим Натана в полузабытьи. Он явственно «увидел», как Этьен плеснул себе бензин на ноги, охваченные огнем. Несуразное видение. Неужели француз пытался себя сжечь? Совсем спятил? Или случайно подпалил свои унты? Может, перепутал воду с горючим, желая погасить вспыхнувшее пламя? Что должно было произойти, чтобы он впал в такое состояние? Нападение десанта, подобное тому, которому подвергся сам Натан, вредительство или несчастный случай? Он был уверен, что из-за какой-то серьезной проблемы исследователю пришлось повернуть на север в поисках помощи, и по дороге он исчерпал все свои ресурсы, вплоть до шнурков и собственного рассудка.

Второй элемент, менее осязаемый, был из области метафизики. Неоспоримо, что француз отправился на поиски вечности. Был ли он шень жень – совершенным существом в даосском понимании? Профессора Флетчер и Гровен худо-бедно пытались его оживить. И что-то пошло не так. Разумеется, все объяснили эту неудачу несовершенством науки, еще недостаточно продвинувшейся вперед. Объяснение совершенно здравое, для рационального ума. Но что если сбой произошел по вине самого Шомона? Исследователь не был готов к бесконечной жизни. Грубость, о которой говорила его супруга, нарушила равновесие, покой и гармонию, необходимые для достижения высшего совершенства. Насладиться бессмертием Шомону помешали собственные недостатки. Может, эти недостатки и были причиной его убийства? Ибо насилие – змея, кусающая себя за хвост.

– Как вы от них отделались?

Натан поднял веки. Карла спрашивала о напавших на него убийцах.

– Сам напал на них.

– Вы их убили?

– Да.

– У вас не было выбора.

– С кем ваш муж был больше всего несдержан?

Она бегло коснулась щеки рукой. Рефлекс вполне стоил ответа.

– Он бил вас?

Она не ответила.

– А Леа?

– Ее он и пальцем не тронул. Иначе бы я его убила.

Натан закончил расспросы. Не стоило ворошить дурные воспоминания. Он и без того уже знал достаточно.

– Вы узнали что-то насчет Этьена? – с беспокойством спросила Карла.

Он должен был предоставить хотя бы рациональное объяснение, но он не знал, с чего начать.

– Для многих людей нужны доказательства, мучительный опыт, болезнь, личная драма, чтобы понять, кто они такие на самом деле и в чем истина; им необходимо преодолеть какое-нибудь препятствие, чтобы глубоко осознать самих себя и попытаться изменить. Поскольку простое интеллектуальное усилие не касается глубинной сути.

Видя непонимание на лице Карлы, он попытался предельно упростить объяснение.

– Каждый несет на себе, в разной степени, отпечаток какой-нибудь трагедии, лишений, семейной драмы, изменивших его. Вольно или невольно, но эффект один и тот же. Каждый сам решает, что ему делать с этим опытом, возвысит ли он его или уничтожит, сделает сильнее или слабее. Вы ведь тоже пережили трудные моменты: уход отца Леа, проклятие родителей и братьев, изгнание, хаотичная супружеская жизнь, безвременная гибель мужа. Но вы блестяще вышли из этого. Сумели обратить эти невзгоды себе на пользу, и они вас возвысили. С Этьеном было иначе. Он питал себя крайностями, чтобы расширить свое сознание, приблизиться к Истине, найти Путь, приобщиться к высшей Истине. И чуть было не преуспел в этом, но его семейная жизнь не задалась.