– А как же ваш совершенный мир? Где он, собственно, находится?

– Его достигают через медитацию и отрешенность. А достигнув, понимают, что все окружающее нас – ложно.

– Как в «Матрице»?

– Где?

– Это фильм такой, где наше общество представлено как иллюзия.

– Можно сказать и так.

– Но это же кино.

– Все кино. Оглядитесь вокруг, ведь вы словно в фильме. В кино мы проецируем на экран самих себя, отождествляем себя с персонажами, испытываем субъективные эмоции. В мире, где мы живем, то же самое. Наше представление о природе необъективно, потому что мы сами – отражения, вымысел, мы отождествляем себя со своим «я», выдуманным от начала и до конца.

– А если люди от этого чувствуют себя счастливее?

– У нас столько причин не просыпаться.

– Как же научиться объективно смотреть на вещи?

– Практикуя дза-дзен.

– «Дза» что?

– Дзен в сидячем положении. Медитация заставляет иллюзию исчезнуть. На экране появляется слово «конец», и в зале вспыхивает свет.

Карла посмотрела в окно, на пейзаж, не менее туманный, чем личность и речи человека, с которым она беседовала. Она была не прочь заняться с ним любовью, но вдруг вспомнила, что у нее гонорея. Захотела встать, однако он удержал, нежно глядя на нее с успокаивающей улыбкой, потом, прижав свои ладони к ее, поднял правую руку вверх, а левую опустил.

– Закройте глаза, глубоко дышите… Расслабьтесь.

Он подкрепил ее дыхание своим, чтобы оба дуновения слились воедино. Они быстро достигли первой ступени более глубокого единения. Натан стал вдыхать на выдохах Карлы и наоборот, поглощая всю любовь, которую она посылала ему в сердце, и выделяя в ответ переполнявшую его эмоциональную энергию. Инстинктивно они открыли глаза почти в один и тот же миг, позволив своим чувствам излиться во взгляде. И через какое-то время почувствовали, что охвачены страстью, которая уже перехлестывает через край и разливается вокруг. Они обнялись. Стали целовать, ласкать друг друга. На пол упал свитер, за ним бюстгальтер. Карла легла и расслабилась, вспомнив полученный урок. Натан массировал чувствительные зоны, растирал, разминал пальцами, постукивал кулаками, заставляя циркулировать энергию в ее теле. Снова поцеловал, прошелся губами и языком до ее бархатистого и теплого живота, расстегнул ей джинсы. Она, напрягшись, попыталась остановить его:

– Я еще не выздоровела, Натан…

– Расслабься.

Он с некоторым затруднением вернулся на шаг назад, чтобы обнажить длинные ноги и перевернуть ягодицами кверху ее совершенное тело. Запечатлел влажный поцелуй на головокружительном изгибе талии, вызвав почти электрический разряд. Его язык долго блуждал по ложбинке, прежде чем спуститься ниже, к анальному отверстию. В этот миг он почувствовал, как на нее накатило наслаждение. Пришлось забыть о собственной эрекции, повелевавшей ему войти в нее. Он сдержал желание и сосредоточился на ее ощущениях, действуя неторопливо, с уважением и нежностью. Натан задышал поглубже, чтобы оттянуть свой оргазм, и проник губами в те места, которых еще никто не дерзал коснуться пальцем. Ощущал ритмичный стук сердца своей партнерши, вдыхая ее запах, смакуя выделения ее экстаза в этом тугом и нежном плоде природы, который держал в своих ладонях. Он попытался обуздать свое либидо, уже приближавшееся к кульминационной точке, но тут сказался недостаток практики. Находясь с ним в полнейшем симбиозе, Карла догадалась, что он не может долее затягивать их любовный акт. Она перевернулась на спину, взяла с журнального столика чашку, набрала в рот кофе и втянула следом одеревеневший, как дубинка, член Натана. При соприкосновении с теплой жидкостью и языком, обернувшимся вокруг головки, половой орган подчинил себе рассудок. После несколько томных движений взад-вперед меж губ Карлы Натан, сдерживавшийся более часа, перестал контролировать что бы то ни было. Она исторгла из него все вместе с криком, который он не смог подавить.

Они переплелись и застыли в неподвижности. Метель за окном еще больше подчеркивала тишину. Натан осознал, что они наполнили дом любовью и безмятежностью. И вдруг почувствовал себя хрупким и уязвимым. В любой момент мог появиться Патрик Гувер и с полным правом напасть на непрошеных гостей. Он отстранил Карлу и сосредоточился, чтобы снова овладеть ситуацией.

– Белая Тень? – проворковала она.

– Откуда ты выкопала это имя?

– Твой отец мне много чего о тебе порассказал.

– Меня уже почти тридцать лет никто так не называет.

– Оно тебе подходит только наполовину. Ты, конечно, неуловим, как тень, но вот насчет снежной белизны сомневаюсь.

– А ты-то сама? Как ты могла любить мужа, который тебя бил? И что тебя толкнуло в объятия бандита? И кто тебя научил камбоджийской фелляции?

Натан смешал все в кучу. Карла была изумлена, но не смутилась под этим неожиданным градом вопросов:

– Да, Этьен бил меня, но он был хорошим отцом для Леа и обладал достоинствами, которых я не встречала у других мужчин. Разве что у тебя, быть может. А что касается Владимира, то я не знала, что он работает на мафию. Немало женщин бросается и в менее соблазнительные объятия, не испытывая сомнений, разве не так? А насчет твоего третьего вопроса… Это ты о чем?

– О камбоджийской фелляции.

– Не мог бы уточнить?

– Это такая сексуальная практика, когда женщина возбуждает член мужчины ртом, наполненным теплым чаем.

– Тебе не понравилось?

– Никогда не испытывал подобного наслаждения. Есть чем вновь запустить мою сансару.

– Твою – что?

– Сансара – это адский механизм бесконечных перерождений. Его поддерживают желания и жажда чувственных наслаждений, преграждая путь к нирване.

– А я-то думала, что к нирване ведет как раз наслаждение.

– Оно в основе страданий.

– Все-то ты видишь вверх ногами, Натан. Почему не наслаждаться жизнью? Несчастья ведь без счастья не бывает. Кроме Бен Ладена есть и Феллини.

– Этот мир абсурден.

– Мы созданы Богом. И сами должны взять в руки свою судьбу.

– Если Бог существует, почему он допустил столько несовершенств? Почему терпит столько несчастий?

– Бог нас не довершил. Только набросал вчерне. Он создал людей примитивными, незаконченными.

– Зачем делать работу наполовину?