Он узнал их — это были Фернан и Эрмина Роше.

Вечером, оставшись один, Рокамболь вздохнул и пробормотал:

— Да, я буду очень простоват, если не извлеку никакой пользы из всех моих сегодняшних открытий и если встреча с Роше не наведет меня на истинную дорогу. Мне кажется, что Баккара узнала через Роше

О настоящем Шамери, и если только ее теперь нет в Кадиксе, то она все-таки имеет здесь хороших представителей.

Но в это время в дверь его комнаты постучались.

— Войдите! — сказал он по-французски. Дверь отворилась.

Вошел посланный капитана дона Педро С.

Полацкий сразу узнал его, он мгновенно выскочил в другую комнату и через три минуты вышел оттуда.

Цампа вдруг отступил назад — он узнал в поляке человека, у которого он был рабом в Париже.

У поляка был теперь в руке револьвер.

— Мой милый друг, — сказал тогда поляк на чистом французском наречии, — мне кажется, что мы с тобой старые знакомые.

— Действительно, — пробормотал португалец.

— И я хочу поговорить с тобой, потому что мы долго не видались.

— Может быть, ответил португалец, дрожа всеми своими членами.

— Ну, садись же, — продолжал Рокамболь, — и оправься немного от своего волнения, ты впечатлителен, как какая-нибудь молодая девушка.

Затем Рокамболь улыбнулся и, заперев дверь на ключ, возвратился к Цампе, сел и стал играть пистолетом.

Возвратимся теперь к Концепчьоне де Салландрера, которую мы оставили, если читатель помнит, при получении письма от ее жениха мнимого маркиза де Шамери.

Это письмо дошло к ней именно в тот день, когда он въехал в Кадикс под именем поляка Вячеслава Полацкого.

Прочитав письмо, Концепчьона побежала с ним к своей матери и подала его ей.

— Напрасно де Шамери до сих пор не едет сюда, заметила старая герцогиня, ведь он должен быть официально представлен королеве, а она хотя и здесь покуда, но может скоро уехать из Кадикса.

Молодая девушка молчала. Прошел целый день… Концепчьона помнила хорошо, что графиня Артова назначила ей свидание, и по мере того, как час этого свидания наступал, ее нетерпение увеличивалось все больше и больше. К непонятному страху присоединилось непобедимое любопытство. Это происходило от того, что в рукописи графини говорилось, что Концепчьона без ведома своего, замешана в длинную историю, которую она только что прочла ночью, хотя там не было помещено ее имени, да и никто из лиц, о которых там упоминалось, не был лично знаком с нею.

Она провела большую часть вечера с матерью и только тогда вышла на террасу, к берегу моря, когда герцогиня удалилась уже в свою спальню.

Почти в полночь подплыла к вилле лодка… из нее сперва выскочил мужчина и, привязав лодку к железному кольцу, помог выйти из лодки женщине.

Ее удивление усилилось еще больше, когда она увидела, что эта женщина одна вошла на террасу, а мужчина остался внизу, у лодки.

В руках у женщины был какой-то круглый сверток.

Концепчьона пошла навстречу к ней.

Они встретились и поклонились друг другу.

— Вы одна? — спросила тогда Баккара.

— Совершенно одна… моя мать уже спит… а этот человек… кто это?

— Это простой матрос из порта, — ответила графиня Артова.

— А! — произнесла Концепчьона печальным голосом.

— Я хотела взять с собой Цампу, — сказала Баккара, — и если не сделала этого, то только потому, что не могла дождаться его… это очень жалко, так как он мог бы рассказать вам гораздо лучше некоторые подробности, чем я.

Концепчьона вздохнула.

— Не хотите ли вы опять говорить о Шато-Мальи? — сказала она.

— Может быть для того только, чтобы открыть вам истину.

— В ваших словах так много искренности, что я не имею права не доверять вам, но вы, вероятно, были обмануты им так же, как и я.

— Вы ошибаетесь до сих пор, — заметила Баккара. Тогда она рассказала молодой девушке все, что мы уже знаем относительно сватовства герцога де Шато-Мальи.

— Но я никогда ему не писала, — проговорила Концепчьона.

— Однако у меня есть ваши письма.

— Я положительно опровергаю это.

— Я вам их покажу сейчас, — сказала Баккара, «пойдемте в вашу комнату.

— Знаете ли, графиня, — заметила Концепчьона, — я начинаю думать, что или вы или я сошли с ума. Идемте скорее!..

Концепчьона провела графиню через длинный коридор в свою комнату, заперла за собою дверь и зажгла свечу.

Тогда графиня вынула несколько писем, связанных голубой ленточкой, и подала их Концепчьоне.

— Вот ваша переписка с герцогом, — сказала она.