Шрифт:
Баккара действительно была уже около двух часов в Париже.
В эту минуту, когда почтовая карета графини Артовой въезжала во двор, из него выезжала коляска господина Леона Роллана.
Когда графиня уезжала, она не могла сказать своей сестре, зачем и куда она едет и когда приедет.
Две недели графиня Артова не присылала сестре никаких известий о себе, а та, думая что-нибудь узнать о ней, ездила всякий день в улицу Пепиньер.
Сестра графини Артовой вскрикнула от радости и велела остановить коляску. В это самое время Баккара выпрыгнула из кареты, и сестры бросились в объятия друг другу.
— Сестра моя! — проговорила Баккара после первой минуты радости. — Я только что приехала, чтобы взять тебя и опять уехать. Мы поедем к моему бедному Станиславу в Фонтеней-о-Роз.
— Два дня тому назад я с Леоном ездила к нему. Ему гораздо лучше.
— Серьезно? Ты меня не обманываешь, милая Серизочка? — воскликнула графиня Артова с волнением и беспокойством, которые ясно доказывали, что она сильно любит своего мужа.
— Клянусь тебе. Он узнал и Леона, и меня.
— В самом деле?
— Уж он знает, что он граф Артов, и не воображает себя Ролланом де Клэ.
— Спрашивал он обо мне? — спросила дрожащим от волнения голосом графиня Артова.
— Нет, — отвечала Сериза, опустив глаза.
— О боже мой, — прошептала сквозь слезы графиня, — разум возвращается к нему и… он начинает припоминать.
В глубине кареты сидела женщина, лицо которой было закрыто вуалью.
Увидев ее, Сериза удивилась.
— Тебя удивляет? Это Ребекка.
Графиня сделала знак еврейке, и все три женщины последовали в дом.
Графиня вошла, увидела письмо и прочитала следующее:
«Милостивая государыня!
Письмо ваше, посланное из Мадрида, я получил в Клэ, третьего дня утром. Из Клэ я не выезжал со дня вашего отъезда, верный слову, которое вы взяли с меня.
Я поспешно приготовился к дороге и уехал в тот же вечер.
Я в Париже и не буду выходить из дому, не получив от вас позволения. По приезде вы найдете письмо.
Почтительно целую вашу руку.
Роллан де Клэ».Графиня села, взяла перо и ответила:
«Любезный мой Роллан!
Я посылаю к вам Ребекку, она объяснит вам, что я от вас требую.
Сию же минуту отправьтесь к виконту д'Асмоллю и попросите его непременно приехать к вам сегодня вечером в девять часов. Я приеду позже.
Ваша графиня Артова».Баккара написала уже известную нам записку к Арману де Кергацу и, отдав ее лакею, приказала тотчас же отнести.
Еврейка снова опустила вуаль на лицо, чтоб хоть немного скрыть свое удивительное сходство с графиней Артовой. Баккара, оставшись с сестрой, переменила свой мужской костюм, который она в свое продолжительное путешествие не снимала с плеч, и, одевшись, велела подавать карету.
— Доктор Самуил Альбо, — сказала графиня сестре, — тоже приехал из Мадрида, но, не доехав до Парижа, сел в дилижанс и помчался в Фонтеней-о-Роз. Он хотел поскорей увидеть моего бедного Станислава и узнать, могу ли я к нему прийти. Поедем. О, как длится время!
Баккара с сестрой поехали в Фонтеней-о-Роз, где граф Станислав Артов снова лечился под надзором доктора Самуила Альбо.
В этот же самый день вечером, ровно в девять часов виконт Фабьен д'Асмолль, верный своему слову, данному господину Роллану де Клэ, своему прежнему другу, пришел к нему в улицу Прованс.
Роллан ждал его, он встретил виконта учтиво, но вместе с тем церемонно, дав заметить в своем приеме чувство удерживаемой приязни, которой виконт д'Асмолль был невольно тронут.
— Вы видите, милостивый государь, я аккуратен, — сказал виконт.
Роллан поблагодарил и, отворив двери кабинета, попросил его войти туда.
Виконт Фабьен д'Асмолль сел.
— Вам, вероятно, известно, господин виконт, — проговорил Роллан, — что я прибыл сюда из Франш-Конте, куда я ездил за получением наследства от покойного кавалера де Клэ, моего дяди.
— Да, это я слышал.
— Вы также были во Франш-Конте, в замке Го-Па, в то время, когда с герцогом де Салландрера сделался апоплексический удар.
— Виноват, милостивый государь, разве я к вам пришел для того же, для чего и вы ко мне приходили?
— Нет, тогда я хотел свести с вами некоторые денежные счеты, а сегодня…
Роллан, видимо, хотел замолчать.
— Ну, что же? — спросил д'Асмолль.
— Сегодня, — продолжал Роллан, — я желаю услышать от вас мнение обо мне.
— Милостивый государь, — проговорил Фабьен, которого этот вопрос смутил, — я был вашим другом и любил вас, до сих пор я считал вас только ветреным и легкомысленным, любовь эта, часто получавшая толки, все-таки оставалась неприкосновенной. Но однажды…