Шрифт:
— Я отправлюсь.
— До свидания, милостивый государь.
Фабьен пошел в свой клуб, потом возвратился домой. Он не нашел нужным рассказывать своей жене происшествия дня.
На другой день утром он приехал на Фонтеней-о-Роз и застал Самуила Альбо на пороге дачи.
Мулат, как, вероятно, помнят, лечил мнимого маркиза де Шамери. Господин д'Асмолль, который никогда не должен был узнать ужасного конца того, кого он считал своим братом, протянул доктору руку и дружески пожал ее. Доктор провел его в ту же самую комнату, где накануне принимал графиню Артову. Потом точно так, как и для нее, он вынул визитную карточку и сказал: «Смотрите!» Виконт наклонился и увидел графа Артова, который лежал на диване и, казалось, крепко спал.
У графа была на глазах повязка, и Самуил Альбо, дав ему предварительно наркотическое, подверг его индийскому способу лечения, который он испытал над Цампой, с той только разницей, что количество индийских трав, нарезанных и приложенных в виде компресса, было не столь велико и, следовательно, не могло произвести опасного результата.
Доктор все это объяснил господину д'Асмоллю и потом прибавил:
— Сегодня в полночь я был у графини в Париже. Я узнал от нее, что вы знаете о существовании той женщины, которая так похожа на нее.
— Я видел ее, доктор.
— Следовательно, мне нечего вам объяснять.
— Решительно нечего. Я знаю все, исключая одной вещи.
— Какой?
— Имени того подлеца, который вел всю эту интригу.
— Это, — сказал доктор, — непроницаемый секрет.
— Так что же я должен делать?
— Выслушайте меня, — сказал доктор.
Мулат и господин д'Асмолль долго разговаривали вполголоса, потом мулат прошел в комнату, где спал граф, осторожно снял с его глаз повязку и разбудил его.
Русский джентльмен проснулся, с удивлением посмотрел вокруг себя и, казалось, не знал, где он. Он посмотрел на мулата и сказал ему:
— Кто вы?
— Ваш доктор, господин граф, — ответил Самуил.
— Разве я болен?
— Вы были больны.
— Сколько времени?
— Ровно три месяца.
— Это странно, — сказал граф. Он снова осмотрелся.
— Но где же я?
— В Фонтеней-о-Роз.
— У кого?
— У себя.
— А, — сказал хладнокровно граф, — вы, кажется, смеетесь надо мной.
— Нет.
— Но я никогда ничего не имел в Фонтеней-о-Роз.
— Подождите, господин граф, — сказал Самуил, который ударил два раза в стену, — я хочу представить вам одного вашего знакомого, при виде которого вы все припомните.
Вслед за этим отворилась дверь и вошел Фабьен. Вдруг граф ударил себя по лбу, вскрикнул и встал.
— А! Помню! Помню!
Он отодвинулся почти к самой стене, посмотрел пристально на виконта и глухо сказал:
— Да, не правда ли, я ночевал у вас накануне дуэли? Ведь не брежу же я? Что же случилось?
— Я вам все расскажу, — ответил Фабьен. Доктор встал и на цыпочках вышел из комнаты.
Тогда Фабьен взял графа за руку и сказал:
— Будьте спокойны и, главное, тверды.
Граф поднял на виконта свои большие голубые глаза.
— Сядьте же тут, подле меня, — продолжал Фабьен, — а я сейчас все расскажу вам.
— Начинайте, я вас слушаю, — сказал спокойно граф.
— Вы страдали умопомешательством…
— Это очень может быть, так как я до сих пор не знаю, как очутился здесь.
— А вы здесь уже около месяца, а перед этим вы жили в Ницце.
— Решительно ничего не помню.
— Однако, граф, это совершенно верно.
— Ну, а раньше этого?
— Прежде вы лечились у себя.
— Так сколько же времени продолжалась моя болезнь?
— Целых три месяца.
Граф приложил ко лбу руку и, казалось, весь погрузился в прошлое. Так прошло несколько минут, и наконец он сказал:
— Но когда же я помешался?
— В то самое время, когда вышли на дуэль с Ролланом де Клэ и держали уже в своих руках шпагу, собираясь защищаться.
— И что же?
— Что? То, что с вами сделался припадок умопомешательства. Вы встали на колени перед Ролланом де Клэ.
— Какой ужас! — прошептал граф, мгновенно побледнев.
— И стали принимать себя за него. Вы стали извиняться перед ним, как будто бы Роллан де Клэ извинялся перед графом Артовым.
— Боже! — прошептал граф. — Неужели то, что вы мне рассказываете теперь, виконт, — правда?
— Клянусь честью.
— Что же я сделал потом?
— Вас, конечно, отвезли домой.