За всем этим, признаться, он почти отказался от идеи мщения – не до того ему было, ибо работа мясника, нелегкая и нервная, не только дает, но и много отнимает душевных сил и невосстанавливающихся нервных клеток.

Меж тем, окончив училище МВД, в Старгород прибыл лейтенант Кандыба Степан. Так уж случилось, что кончал он школу на другой стороне Старгорода и судьба никогда не сводила его с Григорием Панюшкиным. Судьба берегла его до случая, учила, кормила, растила в семье отставного майора, после заботилась об его политической подкованности в стенах училища, после вернула в родной город, где и поставила сразу по съезде с моста на повороте к слободке.

Степан Кандыба был честен, принципиален, на лапу, подобно многим сослуживцам, не брал, а потому терпел от начальства и был проклинаем не только автолюбителями и профессионалами, но в последнее время даже и женой, старающейся тянуть семью из четырех человек на нищенские жалованья лейтенанта и секретаря-машинистки.

Знаменательная встреча состоялась в воскресный полдень. Григорий Панюшкин спешил на своей «пятерке» домой – вез из парикмахерской жену. Дома был оставлен без присмотра маленький сынишка. Григорий ехал привычно быстро, но аккуратно. При съезде с моста он сумел затормозить, но передние колеса предательски навалились на белую «стоп-полосу».

Нарушение было подмечено, милицейский жезл указал на обочину, и перед изумленным Григорием предстал молоденький лейтенант, откозырявший и назвавшийся инспектором ГАИ Степаном Кандыбой.

Состоялся короткий диалог:

– Меня лечить? Я тут езжу по два раза на дню и всех ребят знаю.

– Вы нарушили правила!

– Старичок, может, не надо, хуже ж будет.

– Ваши права!

– Я, конечно, дам, но ты тут, кажется, новенький… Как, говоришь, фамилия?

– Инспектор Кандыба.

Первый раунд старгородской вендетты состоялся – легкая победа досталась инспектору. В правах появилась просечка. Григорий швырнул права на колени жене и тихо, но внятно сказал: «Передай своим по цепочке привет от мясника Гришки, скажи, что мясо они теперь увидят только от дохлого осла уши».

Он отъехал, но наглости и хамства генетического противника долго не мог пережить и дома сорвал злобу на близких.

По возвращении в дежурку Степан Кандыба рассказал о происшедшем и незамедлительно получил матерную выволочку от начальства – ссориться с единственным мясным магазином в Старгороде не полагалось. Дома что-то очень нехорошее сказала ему жена. Вспыхнула ссора, в результате которой молодая Кандыба отказала мужу в ночной ласке и героически продержала его на голодном пайке целую неделю. Вконец измученный милиционер подумывал было о выезде с фарой на трассу, но все же какое-то чувство, гордыня, что ли, пока удержало его от нарушения присяги.

В пятницу начальник Теребихин приказал заводить козелка.

– Надо, брат, мясца прикупить, поехали к бришке на рынок.

Мясо было крайне необходимо Кандыбе. Хороший кусок мяса наверняка б задобрил жену, но, вспоминая воскресную историю, становилось не по себе. Он было зарекся заходить в магазин с начальником, но подполковник приказал следовать за ним, и… магнетизм, исходивший из мясного подвала, и исстрадавшееся без женской ласки тело пересилили.

– Ага! Пришел, голуба, сам пришел! – Гришка встретил их в комнатенке завсекцией.

– Григорию Батьковичу привет! – Начальник Теребихин либо напрочь забыл о провинности своего подчиненного, либо делал вид, что ему ничего не известно.

– Нет у меня для вас мяса!

– Гриша, Гриша, в чем дело?

– Спроси у своего лейтенанта, за что он мне просечку поставил?

Пользуясь случаем, Григорий красочно живописал, как он спешил домой, как вез жену из парикмахерской, как был остановлен и насильственно, ни за что ни про что оштрафован.

– Так он же у нас новенький, Гриша, какие проблемы? Давай свой талон. Степа – мигом!

Пока начальнику завешивали мясо, пока шли спокойно-уважительные тары-бары, Степан Кандыба мчал козла на другой конец города выправлять ненавистному мяснику новый талон. И он выправил его, он привез, отдал из рук в руки, и… не стерпев, покраснев как мальчонка, заикаясь, спросил:

– Гриша, ну как, мир, да? Как там, мне-то мяска не перепадет?

Громко загоготал Григорий, голос его прокатился по сводам подвала, подобный рыку героического Опанаса Перебей-Гора, рыку, что нынче не встретишь в нашенских людях.

– А пойдем, пойдем, дружок, я тебе завешу. Но имей в виду – Теребихину по трехе, а тебе будет по пять пятьдесят, чтоб, значит, знал свое место.

Григорий подтолкнул Степана в подвал, и тот пошел вниз по лестнице, пристыженно сгибаясь. За ним, насвистывая что-то блатное, спускался Григорий Панюшкин, поигрывая на ходу тяжелой тупицей – остро отточенным мясницким топором.

Кусок свинины был отрублен моментально. Завешен. Отличный мясной кусок задней ноги, из самой розоватой ее середки. Кусок потянул на пятьдесят два рубля. Денег таких у несчастного Кандыбы в кармане не оказалось, пришлось прибегнуть к займу из толстого портмоне начальника Теребихина.