Александр бы тоже поверил — если б до сих пор власть хоть как-то отреагировала на исчезновение Санина. Но ведь они почти месяц в упор ничего не замечали — до обнаружения этого самого тела. А теперь вот — указ, комиссия. И результаты экспертизы, которые будут обнародованы лишь сегодня во второй половине дня, Алине Игоревне, оказывается, уже известны. Трогательно, но как-то нелогично.

Он раскрыл на колене подпрыгивающий блокнот и неразборчивой скорописью зафиксировал основные ударные моменты, которые надо вбить в уже готовый костяк статьи. Как бы минут на двадцать согнать Маню с компьютера?

Сильно тряхнуло, и карандаш прочертил через весь блокнот длинную некрасивую линию. После чего писать стало очень удобно, потому что маршрутка остановилась. Александр выглянул в окно и чертыхнулся: впереди по шоссе, заворачивая за угол, стояла хорошая обеденная пробка.

— Гриш, нам еще далеко?

Фотокор не слышал, по-прежнему пялясь в аппарат. Пришлось накрыть окошко ладонью, чтоб он взвился и захлопал малость закумаренными глазами.

— Пробка, Гришаня. Здесь метро близко? Или уже пешком дойдем?

Гришка проморгался и вытянул шею к окну, проводя рекогносцировку. После чего с сомнением покачал головой:

— Метро в этом районе построят лет через двадцать. Пешком чапать часа три, как раз под сдачу. Можно бы, конечно, пересесть на сто четвертую… но фиг ее знает, кажется, она уже не ходит. В общем, Гэндальф, сиди и не рыпайся. Скоро поедем.

Ему хорошо было говорить. Он-то свое уже отщелкал, осталось только выбрать, с каким из снимков любимой Бабы не жалко расстаться ради первой газетной полосы.

Тем временем пассажиры начали все громче высказывать свои претензии неизвестно к кому и делиться неизвестно с кем своими неотложными проблемами. Александру до жути захотелось закурить. А также заткнуть рот визгливой бабульке через проход и зашвырнуть куда-нибудь подальше Гришкину цифровую цацку.

Вместо этого он перевернул чистую страницу блокнота и без единой помарки накатал короткий, но душевный отчет о пребывании госпожи Президента в интернате для особо одаренных детей. Одним грузом меньше. Затем выудил наушники и начал мотать диктофонную запись в поисках своего вопроса и ее ответа: президентская цитата должна быть точной. Без интерпретаций и комментариев: ты работаешь в мелкой и бедной, но верноподданной газете. Но те, кому надо, поймут

«…о поистине великой комбина…» Черт, далековато отмотал.

Хотя…

Вернул сегодняшнюю запись к началу и добросовестно прослушал еще раз пустопорожнюю на первый взгляд речь о роддомах и прививках. О проекте «Миссури». Который за последние годы настолько прочно ввинтился в повседневную жизнь, что он, Александр, как и все, давно перестал его замечать.

Но который мог иметь отношение к делу Владислава Санина. По мнению искусно подставленного кем-то Владимира Николаенко. И по мнению самого Александра тоже.

Пятнадцать лет назад первокурсник Влад по молодости и дерзости начал копать под секретный эксперимент, поставленный над студентами его института, в том числе и над ним самим. И узнал не так уж мало! — черт возьми, вспомнить только тот зимний вечер в общаге… а ведь Влад собирался еще и взломать сервер проекта, что наверняка и сделал. Узнал достаточно, чтобы ОНИ зашевелились.

Даже в то время это казалось нереальным. Восемнадцатилетний пацан напугал ИХ настолько, что была произведена кардинальная реорганизация проекта, по сути, его легализация, выведение из тени? Неужели не проще было бы… в общем, уже тогда?..

Скорее всего ОНИ спохватились слишком поздно: информация пошла дальше, причем по нужным адресам, — юный Влад был уже очень грамотным компьютерщиком. Он успел себя обезопасить, и ОНИ вынуждены были срочно искать запасные ходы. А также — договариваться с ним, с этим не по годам умным и опасным пацаном.

И договорились. Предложили именно ему разрабатывать программное обеспечение под проект «Миссури»: очень хорошая работа за очень хорошие деньги. Проинструктировали, о чем говорить, а о чем молчать; наверняка же и после санинских разоблачений осталось что-то — многое? — по умолчанию. ОНИ его попросту купили, Разве трудно купить первокурсника, парня восемнадцати лет, честолюбивого и к тому же, помнится, безнадежно влюбленного?

Все это было давно. И не имело бы значения, если б не события последнего месяца.

И если бы не…

Александр усмехнулся. В какой тихий ужас пришел он сам, на одном нахальном везении проникнув в секретную лабораторию, запрятанную в бездонном подвале на задворках МИИСУРО! Хирургическая белизна, все эти компьютеры, сканеры, каталоги нейронных карт… Обычный реквизит любого, самого заштатного НК-центра. Куда год назад он — совершенно добровольно и конфиденциально! — отвел собственную дочь.