Однако даже строгий халат не мог скрыть ее соблазнительных форм, и Ник почувствовал, как разливается по жилам сладостный огонь.

Горничные тщательно расчесали Мэри волосы — золотистые кудри ее лежали на плечах крупными кольцами и роскошной волной спускались по спине. Часть волос была перехвачена розовой лентой; концы ее игриво ниспадали в поток золотых локонов. Лазурные глаза в обрамлении густых ресниц сияли, в их ясном и чистом взгляде герцог читал тревогу, даже страх — и вместе с тем жгучее любопытство. Щеки порозовели, искусанные губки алели, словно розовый бутон. Герцог почувствовал, как нарастает в нем возбуждение.

— Я вижу, вы без туфель? — с трудом выговорила она, глядя на его ноги. — Может быть, мне снять свои?

— Конечно, снимайте, не стесняйтесь, — ответил Ник.

«Главное — начать, — думал он, — а все остальное я сниму с нее и сам».

Он сделал Краддлсу знак подать вино, которое выбирал сам вместе с Помфретом. Несколько бокалов белого, полагал он, помогут мисс Фенвик расслабиться. Сам же он кларету предпочел бренди.

Мэри хотела сесть в кресло, но Ник поспешно подхватил ее под руку и подвел к кровати.

— Сядьте сюда, — предложил он, указывая ей на свободное место рядом с книгами, затем одним духом осушил бокал и вернул его Краддлсу.

— А теперь… — начал он, садясь рядом с ней. В нос ему ударил нежный и пряный запах цветочных духов, и герцог похвалил себя за то, что не надушился сам.

Настало время поговорить, и Ник пододвинул к себе «Радости любви».

Сказать по совести, сейчас ему вовсе не хотелось разговаривать. Все тело его горело от возбуждения, перед глазами проносились соблазнительные воспоминания: мисс Мэри Фенвик в разорванном платье, ее чудесные полные груди, стройные ножки, теплое дыхание, обнаженные плечи в модном декольте… Да, он страстно желал Мэри — желал уже давно, хоть и не признавался в этом даже самому себе. Эта очаровательная сумасбродка сделала-таки с ним то, что уже давно не удавалось холодным светским красавицам: разбудила в нем чувственность, заставила сердце биться быстрее обычного, зажгла желанием плоть и душу…

Ник тряхнул головой, гоня чувственные мысли прочь. Так нельзя, он все испортит! Не стоит забывать, что перед ним девственница: накинувшись на нее, словно дикий зверь, он перепугает ее до полусмерти. Нет, не стоит отступать от заранее продуманного плана.

Герцог налил своей невесте вина, и та выпила бокал одним духом.

— Благодарю вас, — проговорила она и облизнула губы розовым язычком. — Мне очень хотелось пить. Какой чудесный вкус! Это вино?

Только сейчас Ник сообразил, что дочь бедного провинциального священника могла ни разу в жизни не попробовать вина.

— Очень вкусно! — воскликнула она, не сводя с него удивительных небесных глаз. — Можно мне еще немножко?

Герцог не стал спорить, но на этот раз налил ей меньше половины бокала. Мэри все смотрела на него — смотрела так серьезно и пристально, что Нику стало не по себе. Когда он наклонился над бокалом, халат его распахнулся, и глаза девушки расширились от удивления.

Все как он и думал. Мэри никогда не видела обнаженного мужчину.

Она оглянулась кругом, и взгляд ее упал на книги, сложенные на кровати.

— А это что? — Она взяла первую книгу из стопки и раскрыла.

Слишком поздно Ник сообразил, что Мэри схватила не ту книгу! Глазам ее предстала хрупкая японочка в объятиях свирепого воина в кимоно, с мускулистыми ягодицами и неправдоподобно огромными, тщательно прорисованными гениталиями.

— Боже мой! Это что, китайцы? — Мэри недоверчиво покачала головой. — Не может быть! Я хочу сказать… не может же его… ну… он… быть таким большим!

— Дурацкая книга! — рявкнул Ник и выхватил у нее книгу, да так резко, что толкнул ее под руку и пролил вино. — Японцы совсем не… в общем, художник выдает желаемое за действительное.

Мэри раскрыла глаза еще шире, и герцог поспешил объяснить:

— На самом деле эти органы у японских мужчин даже меньше, чем…

Он споткнулся и замолк, сообразив, что вступает на опасную почву.

— Откуда вы знаете? — изумленно поинтересовалась Мэри. — Вам часто случалось видеть голых японцев?

Теперь настала очередь Ника округлить глаза.

— Разумеется, нет, черт побери! Я читал об этом в книгах. Люблю читать, если вы еще не заметили, — саркастически добавил он. — И, пожалуйста, когда в следующий раз попадете на бал к тетушке Бесси, не вздумайте рассказывать, что я провожу все свободное время за разглядыванием голых японцев! Вы и так уже совершенно погубили мою репутацию!

На прекрасном лице Мэри отразилось смущение.

— Уэстермир, я прошу у вас прощения за свое поведение на балу, — тихо промолвила она. — Друзья не должны так шутить друг над другом. Поверьте, больше я никаких слухов распространять не стану. — Она придвинулась к нему ближе. — Так что же вы хотели мне прочесть?

Герцог замялся. Персидский эротический трактат уже потерял в его глазах все свое очарование. Но любопытство Мэри было разбужено, и Доминик опасался, что перевести разговор на более безопасную тему не удастся.