— Фар, ты вообще собираешься меня спасать или будешь тренировать память в заучивании моего завещания? — скрежетала я зубами в подвешенном состоянии.

— Я не спасатель, я — телохранитель, — услышала я лаконичный ответ.

— Вот и сохрани мое молодое и прекрасное тело от разбиения в лепешку!

— Не вижу никакой грозящей тебе опасности. Ты сама можешь вылезти, просто не хочешь этого.

Я буквально задыхалась от возмущения. Еще бы добавил свое коронное: «ты еще не пробовала, это легко» или что-то в этом роде.

— Ах, так! Ах, вот ты как! Я для него… А он… Ты уволен по статье о невыполнении своих прямых профессиональных обязанностей! Совершенно уверена, что такая статья в нашем КЗОТе есть. Решение окончательное и обжалованию не подлежит.

В моей голове назревали злобные ругательства и страшные кары мести, которые я предприму (можете поверить, за несколько секунд я придумала по меньшей мере полтора десятка казней, в которых присутствовало даже забрасывание этого нерадивого телохранителя кучами кошек!)… И тут мне стало смешно. Согласитесь, комично висеть над пропастью и вести беседу подобного рода, и я засмеялась. Я хохотала все сильней и сильней и никак не могла остановиться. Наверное, к такому смеху примешалось еще и нервное напряжение, охватившее меня после всего случившегося со мной за эти три дня, — так, до слез, я не смеялась уже давно.

Надо мной тут же свесилась удивленная морда Фара.

— Ты чего? — оторопело поинтересовался он.

— «Я сошла с ума, я сошла с ума. Мне нужна она, мне нужна она…» — все еще хохоча, пропела я.

— Кто? — Нану явно была в новинку подобная реакция, а нашу «Горячую десятку» он вряд ли смотрел.

— Лестница, веревка, эскалатор. Не важно. Ладно, Фар, я не держу на тебя зла, — начала я обреченным тоном, — передай Совету, пусть считают меня коммунисткой.

Сказав это, я почувствовала, как из моих пальцев уходят последние силы, а из-под них последняя точка опоры (или захвата), и в тот же миг полетела вниз.

Летела я недолго. Скала, как я уже сказала, свесилась этаким козырьком, а под ним был абсолютно невидимый сверху выступ. Что-то вроде каменного балкона. Вот на него-то я и шлепнулась. Звучно так бухнулась, аж в ушах зазвенело. Не везет мне с мягкой посадкой, определенно не везет. Упав, я, решая проблему со звоном в ушах, ненадолго ушла в нирвану.

Придя в себя, я первым делом проверила свою целостность — руки, ноги целы, голова на месте, а только затем огляделась. Я лежала на каменном плато размером приблизительно два на три метра с шикарным видом на место моей возможной посадки, не попади я сюда. На месте «крепления» этого балкона к скале был лаз в логово страшного и ужасного полихрюндика. У-у-у! Вам страшно? А мне нет, ну прямо нисколечки. Короче, там был какой-то лаз.

Потерев ушибленные места, я, вся такая храбрая, собралась нырнуть «в нору за белым кроликом», руководствуясь примером Алисы, но тут появился нан и спокойно уселся напротив меня, тем самым невольно не способствуя мгновенному открытию нового входа в «страну чудес» и явственно сокращая площадь для размещения на этом небольшом уступчике.

— Где ты был? — Я грозно сдвинула брови, пытаясь изобразить «злобную фурию». По-моему, мне это удалось не очень.

— Сперва переместился вниз, чтобы сделать твое приземление наиболее комфортным. Но через пару минут твоего категорического нежелания появляться ни на земле, ни в полете с воплями о помощи я понял, что либо это искусно сработанный блеф, либо ты за что-то зацепилась и висишь, словно яблоко на ветке. Побывав наверху и оценив обстановку, я принял второй вариант как наиболее предпочтительный. Поэтому, использовав метод исключения, тщательно проанализировал места возможного твоего приземления. И вот я здесь.

— А я, пока ты занимался сравнительным анализом и сопоставлением фактов по вероятному и возможному нахождению моей скромной персоны, могла погибнуть! — закрутила я свою речь (чуть язык не вывернула!). Давая понять этой болонке, что не только он способен толкать столь заумные фразы, я с вызовом добавила: — И почему, интересно, ты не прибыл мгновенно, как обещал?!

— Не было опасности, которая бы тебе угрожала. Когда такая опасность появляется, возникает особая частота мысли, ее слышно везде и по ней, как по канату, я могу мгновенно тебя отыскать.

— Да, а когда у меня кильва чуть руку не оттяпала, где находилась твоя особая частота мысли? Если бы не тати, я без руки сейчас была!

— Без руки, но жива, — отрезал он.

Несколько секунд мы сверлили друг друга взглядом. Мое возмущение, уже готовое выплеснуться, неожиданно стало утихать и исчезло совсем. Прислушавшись к своим чувствам, я поняла, что зря злюсь на своего телохранителя. Ну не супермен, не суперкрасавец, и что? Глупо с моей стороны себя вести как капризный ребенок, ей-богу. С его умением перемещаться он ни за что не позволил бы мне разбиться в лепешку и погибнуть. Нан уже успел побывать внизу, снова наверху и еще неизвестно в скольких местах, а я только и сделала за это время, что потерла ушибленные бока и осмотрелась. К тому же Фар, судя по всему, волновался за меня. А зная, что каждое перемещение требует от нанов немало собственной энергии, то он сейчас далеко не в лучшей форме, возможно, даже худшей, чем я. Но если даже не в худшей, ведь он еще вынужден сидеть и выслушивать мои обвинения в свой адрес… Пора выкидывать всю дурь из своей башки!

— Ладно, Фар, давай мириться. — Улыбнувшись, я протянула ему руку. Этот пушистик поклонился мне, молвив: «Миледи». У-у! Я не утерпела и продемонстрировала ему свой язык (розовый такой), а спустя пару секунд, вернувшись к своему всепрощающему поведению, спросила:

— Что это за лаз? Он нас выведет в мир?

— Я не знаю, к моему сожалению, — оглядев и обнюхав дыру, ответил Фар.

— Хорошо. Исследуем. Посторонись! — Отпихнув нана, я полезла внутрь.

— Как я уже сказал, мне неизвестно, что там. Не лучше ли будет пропустить меня вперед? — Его учительно-почтительный тон бил по ушам не хуже колокольного звона.