Шрифт:
Флиттер пролетел Эклин и шел теперь над Океаном Корибантов. Солнце медленно догоняло. В полдень по местному времени на горизонте показался берег Ла Мары, а еще через несколько минут флиттер пересек голубую лагуну, покрытую бурлящей белой пеной и очутился над белым песчаным берегом, за которым стоял непроходимый лес. Через сотню миль лес закончился высоким пустынным плато тектонического происхождения.
Флиттер поднимал целый шлейф разноцветного песка, красного, желтого и медного, и вообще, весь пейзаж показался Глауену красивым, но очень тревожным.
– Это тоже часть какого-нибудь ранчо? – спросил он.
– Скорее всего, нет. Здесь еще полно диких участков для продажи, которые можно купить, если, конечно, ассоциация признает тебя достойным что-либо приобретать здесь по классовому признаку. У тебя, как у Клаттука, конечно, с этим проблем не будет, и за десять тысяч солов можно купить все это плато.
– А потом – что я с ним стану делать?
– Будешь наслаждаться одиночеством или начнешь изучать ветреных бродяжек.
Глауен огляделся.
– Никаких бродяжек здесь не видно вообще.
– А ты спустись сюда ночью, разожги костерок и подожди. Очень скоро они начнут швырять в тебя галькой и издавать странные звуки. Туристы всегда теряются, когда эти существа начинают подобные игры. Потом туристы рассказывают небылицы.
– А на что они похожи, эти бродяжки?
– В этом никто сойтись не может, камеры не фиксируют ничего.
– Странно, очень странно, – пробормотал Глауен.
Плато резко оборвалось, под ним оказалась плоская равнина. Чилк указал на реку, лениво катящую воды на запад.
– А вот Великая Грязнуля. Мы уже почти у цели.
Флиттер скользил еще час, и вот под ним на берегу реки показался городок Липвиллоу – сборище полуразвалившихся зданий из пуховых деревьев, все они были покрашены в весьма приятный глазу бронзоватый цвет. Самый большой сарай оказался гостиницей, с галереей по фасаду, очень напоминавшей галерею Уипснейд-Хауса в порте Мона. Имелись, конечно, и магазины, и агентства, и даже почта. В реку вдавался длинный пирс со множеством небольших причалов. На самом конце его высился сарай, который Чилк назвал салуном под названием «Местечко Пули». В полумиле от пирса вниз по течению виднелись лачуги из выловленных в реке досок, кусков дерева и фрагментов сломанных лодок.
Флиттер сел в окрестностях Липвиллоу, и Чилк пояснил, что именно в этом салуне он впервые увидел Намура после того, как ушел из Тенистой Долины. Мадам Зигони не заплатила Чилку ничего и он прибыл сюда с пустым карманом, едва наскребя на кружку пива. Узнав о его бедственном положении, Намур настолько проникся к нему симпатией, что даже предложил работу на Араминте. Чилк посчитал его тогда просто каким-то сказочным принцем. С тех пор мнение его заметно изменилось.
– Но все же, если мы снова встретим его в «Местечке», я, честное слово, проставлю ему пива – во имя прежних времен!
– Еще бы! Ведь ты вернулся триумфатором, аж завидки берут!
Чилк кивнул.
– Но я до сих пор не могу подумать без дрожи о мадам Зигони, которая, так и кажется, притаилась вон за тем углом, чтобы снова заслать меня на свою проклятую работу! Вот это будут завидки!
– Посмотрим, – философски заметил Глауен и махнул рукой в сторону лачуг на берегу.
– Это, должно быть, и есть йиповское поселение?
Чилк согласился.
– Немногим оно изменилось, надо сказать. И если Бардуз надеялся увидеть здесь процветающую йиповскую цивилизацию, он будет сильно разочарован.
Он прошли почту и с радостью вошли в гостиницу, ибо солнце начинало печь уже очень сильно. На деревянном крыльце гостиницы сидели три йипа и пили пиво. Сразу же быстро оглядев пришедших, они затем вообще перестали обращать на них внимание – привычная манера йипов, которую многие чувствительные люди принимают за утонченную форму высокомерия*. [8]
Чилк, уже давно потерявший терпение в общении с йипами из-за их странностей, зло сплюнул.
– Только посмотри на этих каналий, пьют себе пиво, как лорды!
8
Если йипа попросить перестать себя вести таким образом, его ответ неизменно поразит дружелюбием – он просто мило улыбнется и промолчит. Если же просящий станет настаивать, то йип, по-прежнему улыбаясь, просто исчезнет, надеясь таким образом избежать столь непонятных и неприятных просьб (Прим. автора ).
– Они так расслаблены словно неимоверно устали, – хмыкнул Глауен.
– Надеюсь, на самом деле ты так не думаешь? – удивился Чилк. – Для того, чтобы устать, надо все-таки работать. Я пару раз пытался показать им и то, как надо работать, и то, что бывает за отказ – но все бесполезно. Они смотрели на меня в полном удивлении, словно не понимали, чего я вообще хочу!
– Очень жаль, – вздохнул Глауен.
Они вошли на крыльцо, и один из йипов поднялся.