Поначалу Клайти и остальные жэмээсовцы придерживались, в принципе, той же позиции. Йипов предполагалось вывезти на Деукас, а уж потом навести в стране настоящую демократию, которая даст самому беднейшему рыбаку-йипу такие же права, как и наглому Бодвину Вуку. Это и был основной тезис ЖМС на самой заре ее деятельности, когда в узких гостиных Штромы начала потихоньку собираться на вечеринки прогрессивная молодежь, интеллектуалы и студенты. Но прошедшее время сильно изменило эту программу. Невинность помыслов исчезла, а идеалы чистой демократии уступили место планам гораздо более пространным – системе доброго патернализма, управляемой сетью прекрасных загородных поместий. Когда же спрашивалось, чем эта система отличается от феодализма с его ленами и ленниками, жэмээсовцы отвечали, то подобное сравнение есть просто софистика самого низкого пошиба. Сервы – это сервы, а йипы – это свободные люди, которые будут заниматься народными промыслами, пением, танцами, и проводить фестивали, в которых будут принимать участие все жители Кадвола.

Кровожадный же и хаотический план Смонни, разумеется, должен был быть отвергнут, отвергнут решительно, но мягко, поскольку к этому существовало множество причин. Во-первых, ее программа не дает ЖМС никаких выгод, а йипы очень быстро переймут злобные привычки своих руководителей. Словом, гнев Смонни предполагалось усмирить и направить в нужное русло.

Наконец, Клайти села и, держа на всякий случай рядом Джулиана, вполоборота обратилась к сопернице:

– Как приятно снова увидеть вас. Столько времени прошло, не правда ли?

– Да. И я в нетерпении. Мне надоело ждать неизвестно чего.

– Ах, да! Но время уже близко, и мы должны еще раз как следует сверить наши планы.

В ответ на это Смонни только презрительно усмехнулась и отвернулась.

Клайти почувствовала болезненный укол обиды и заговорила, то снижая голос до доверительной интимности, то делая его резким и надменным.

– Я очень много работала над нашими вопросами в последнее время и выработала прекрасный план, который, как я надеюсь, поможет нашему сотрудничеству. Труден только первый шаг. У нас есть корабль с крепкими молодыми людьми. И они скоро будут поблизости… Тогда без всякого труда мы справимся с местной командой. И переговоры пойдут гораздо быстрее и проще…

Смонни слушала в презрительном молчании, но план сестры мало чем отличался от ее собственного и поэтому она сухо кивнула и отвернулась. Клайти посмотрела на нее пристально, пожала плечами и тоже отвернулась.

Все сидели в молчании, нарушаемом лишь глуховатой болтовней жэмээсовцев в павильоне.

Но тут появился Бардуз, дал знак сидящим в обоих павильонах, которые тут же вошли и встали у стола двумя напряженно молчащими группками.

– Дело сегодня нам предстоит серьезное, – спокойно начал Бардуз. – И я очень беспокоюсь о том, чтобы все прошло гладко. Поэтому позвольте мне для начала определить свою позицию. Я бизнесмен, и это надеюсь, всем ясно, а потому мое мнение в вопросах политических ничего не значит. Вы должны относиться ко мне и к моим людям лишь как к нейтральным наблюдателям. Но предупреждаю: за порядком мы будем следить строго. Обе группы не должны покидать своих павильонов и обмениваться какими-либо непредусмотренными протоколом собрания репликами, советами или производить какое-либо иное вмешательство в процесс переговоров. Причина такой строгости должна быть вам понятна.

Обращаю ваше внимание и на мою команду: некоторые из вас могли узнать форму моих людей – это скаттеры – взвод героев, служивших знаменитому королю Ша Кха Шану. Мои скаттеры, разумеется, не станут отрезать ушей и выщипывать бороду, но все же к их просьбам следует прислушиваться, а точнее – выполнять беспрекословно.

Итак – мы начинаем переговоры.

Джулиан, который демонстративно беспечно болтал с теткой на протяжение всей речи Бардуза, только теперь презрительно оглядел стол. Он уже наметил себе место, но в это время вышедшая из «Рондайна» Флиц спокойно села именно туда и села спиной к лагуне. Девушка принесла с собой книги, бумаги и другие канцелярские принадлежности, аккуратно разложив их на столе. Джулиан не знал, куда сесть, поскольку Клайти и Смонни сели друг против друга, а Бардуз просто встал во главе стола, опершись на спинку стула.

– Куда же мне сесть? – капризно спросил Бохост. – Должно быть, произошла ошибка, мне забыли поставить стул!

– Количество мест ограничено, – заявил Бардуз. – Вы должны находиться в павильоне с остальными членами своей группы.

Джулиан поколебался, но затем обиженно развернулся и, проворчав что-то сквозь стиснутые зубы, перешел в павильон. Там он плюхнулся рядом с Роби Мавилом, которому и высказал свое возмущение.

– Милые дамы, – начал Бардуз. – Обратите внимание вот на эти кнопки. Если вы захотите, чтобы члены ваших групп тоже слышали переговоры, нажмите красную кнопку. Чтобы услышать их советы – желтую. – Он перевел взгляд с Клайти, поджавшей губы, на Смонни, сидевшую набычившись. – Встречи такого уровня порой заканчиваются неудачно лишь из-за того, что люди попросту забывают, о чем они должны говорить. Я надеюсь, что мы с вами избежим этой ловушки. У каждой из вас есть, вероятно, свой план – было бы неразумным приходить сюда неподготовленными, и я надеюсь, что нам осталось только устранить небольшие разногласия. Впрочем, поскольку я сторона незаинтересованная, то не хочу и не стану больше делать никаких предположений.

Клайти оскорбили подобного рода разговоры и демонстративно нейтральное поведение Бардуза, которое она нашла неуважительным и даже автократичным.

– Вы пинаете мертвую лошадь, – бросила она. – Никто и не смотрит на вас как на советчика. От вас требуется только транспорт – не больше и не меньше.

– В таком случае, наши интересы полностью сходятся, – согласился Бардуз и сел. – Давайте перейдем прямо к делу. – Магнат быстро посмотрел на обеих соперниц. – Кто начнет?

Клайти прокашлялась.

– Я хочу сказать несколько слов, дабы прояснить нашу позицию. Операция должна пройти, как я называю, с «массовой пунктуальностью». Цели наши сугубо альтруистические и философски корректные – мы хотим лишь принести на Кадвол демократию. Разумеется, сейчас я употребляю это понятие в его новом, расширенном смысле.

Будучи настоящими членами партии Жизни, Мира и Свободы, мы не переносим насилия и надеемся избежать любого кровопролития. Правящая клика Станции Араминта останется беспомощной перед лицом нашей могущественной власти и будет вынуждена подчиниться существующим фактам с возможной для них гибкостью. Без сомнения, они тоже получат достойные места в новом мироустройстве.