Последующие события подтвердили верность прогноза Сталина. Вскоре во многих странах были совершены государственные перевороты, в результате которых были установлены диктаторские режимы, беспощадно расправлявшиеся с коммунистическим, рабочим и демократическим движением. Многие из этих диктатур брали на вооружение методы и идеологию фашизма. В 1930-1934 годах в ряде латиноамериканских стран на многие годы была установлена власть диктаторов, прославившихся кровавыми репрессиями против демократических сил (Урибуру в Аргентине, Варгас в Бразилии, Саламнака и ряд других диктаторов в Боливии, Убико в Гватемале, Андино в Гондурасе, Трухильо в Доминиканской Республике, Батиста на Кубе, Сомоса в Никарагуа, Мартинес в Сальвадоре). Многие из них были послушными ставленниками ведущих держав Запада. Об одном из них, Сомосе, президент США Т.Рузвельт цинично говорил: «Сомоса – сукин сын, но он – наш сукин сын».

В 1932 году в результате очередного переворота в Португалии к власти пришел Антонио ди Оливейра Салазар и был установлен режим «нового государства», в значительной степени имитировавший фашистский режим Муссолини. После прихода к власти в Румынии в 1934 году Национал-либеральной партии усилился процесс фашизации этой страны, в политической жизни которой стала играть значительную роль фашистская «Железная гвардия». В сентябре 1932 года в Венгрии регент Хорти поручил сформировать правительство убежденному фашисту Гёмбешу. В марте 1934 года в результате военного переворота в Эстонии установлена диктатура К. Пятса. В мае 1934 года военно-фашистский переворот произошел в Болгарии. В том же месяце был совершен переворот в Латвии, в результате которого была установлена диктатура Ульманиса.

Еще раньше, 30 января 1933 года, правительство Германии было поручено сформировать фюреру нацистской партии Адольфу Гитлеру. Приход нацистов к власти сопровождался провокациями против Коммунистической партии Германии и бешеной антикоммунистической пропагандой. Накануне выборов в рейхстаг нацистские руководители Гитлер, Геринг, Геббельс непрерывно выступали с яростными антикоммунистическими заявлениями, обвиняя коммунистов в подготовке государственного переворота. Вскоре десятки тысяч коммунистов были брошены в тюрьмы. За ними последовали социал-демократы, активисты профсоюзного движения и различных демократических организаций.

Впрочем, везде, где к власти приходили фашисты, политические партии, кроме государственной, распускались, коммунисты и социалисты арестовывались и подвергались казням, профсоюзы ликвидировались, печать подвергалась суровой цензуре и в стране устанавливался военизированный режим, опиравшийся на националистическую идеологию нетерпимости ко всем «инородцам». Пришедший к власти в Литве в результате переворота 1926 года Сметона, взявший в качестве образца режим Муссолини, предрекал в 1934 году, что XX век будет веком фашизма.

Руководители фашистских и милитаристских стран не скрывали свою враждебность к Стране Советов и угроза для нее усиливалась по мере того, как в мире устанавливались режимы, идейно близкие нацистской Германии. Приход к власти в Германии Адольфа Гитлера, не скрывавшего своего стремления расширить «жизненное пространство» для немцев за счет нашей страны, существенно обострил обстановку на западной границе СССР.

В 1933 году Германия вышла из Лиги Наций. Новый министр экономики в правительстве Гитлера Гугенберг выступил в июне 1933 года с меморандумом, требуя возвращения Германии колоний в Африке и предоставления «лишенному территорий» немецкому народу новых земель на Востоке, где «эта энергичная раса могла бы расселиться». Советское правительство заявило протест против меморандума Гугенберга. Вскоре последовали заявления руководителя отдела внешней политики Национал-социалистической партии Германии А. Розенберга, в которых он подчеркивал готовность нацистов к соглашению с западными странами и объявлял о «восточной проблеме». Розенберг говорил: «Наше внимание обращено теперь на восток Европы. Там находятся будущие рынки Германии».

Подписание в 1934 году договора о дружбе между Германией и Польшей свидетельствовало о сближении этих стран на антисоветской основе. Диктаторские режимы Гитлера и Пилсудского не скрывали готовности развернуть совместный поход против СССР. Захват милитаристской Японией Маньчжурии в 1931 году и выход японских войск на всю дальневосточную границу СССР свидетельствовали о начале осуществления меморандума Танаки. Как и в 1918 году, перед нашей страной возникала опасность нападения захватчиков с востока и запада. Н.И. Бухарин имел основание поиронизировать в своем выступлении на XVII съезде партии: «Гитлер… желает оттеснить нас в Сибирь… японские империалисты хотят оттеснить нас из Сибири, так что, вероятно, где-то на одной из домн «Магнитки» нужно поместить все 160-миллионное население нашего Союза».

Чтобы не допустить утраты своей земли и не превратиться в рабов Германии, Японии или иных стран, народам СССР надо было в кратчайшие сроки создать современную армию, вооруженную современным оружием. В своем выступлении 4 февраля 1931 года Сталин поставил вопрос ребром: «Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».

Это был суровый, но весьма реалистический прогноз: если бы к февралю 1941 года СССР не приблизился к уровню передовых стран в создании основ оборонной промышленности, вряд ли он бы смог устоять через несколько месяцев под натиском нападения гитлеровской Германии.

Объясняя необходимость в ускоренном развитии в своем докладе 7 января 1933 года об итогах первой пятилетки, Сталин подчеркивал: «Партия как бы подхлестывала страну, ускоряя ее бег вперед… Нельзя не подгонять страну, которая отстала на сто лет и которой угрожает из-за ее отсталости смертельная опасность… Мы не могли знать, в какой день нападут на СССР империалисты и прервут наше строительство, а что они могли напасть в любой момент, пользуясь технико-экономической слабостью нашей страны, – в этом не могло быть сомнения… Наконец, партия должна была покончить в возможно короткий срок со слабостью страны в области обороны. Условия момента, рост вооружений в капиталистических странах, провал идеи разоружения, ненависть международной буржуазии к СССР, – все это толкало партию на то, чтобы форсировать дело усиления обороноспособности страны, основы ее независимости».