Когда я вернусь (Полное собрание стихов и песен)
вернуться

Галич Александр Аркадьевич
Шрифт:

РУССКИЕ ПЛАЧИ

На лесные урочища, На степные берлоги Шли Олеговы полчища По дремучей дороге. И на марш этот глядючи, В окаянном бессильи, В голос плакали вятичи, Что не стало России! Ах, Россия, Рассея –Ни конца, ни спасенья!И живые, и мертвые, Все молчат, как немые, Мы, Иваны Четвертые – Место лобное в мыле! Лишь босой да уродливый, Рот беззубый разиня, Плакал в церкви юродивый, Что пропала Россия! Ах, Россия, Рассея –Все пророки босые!Горькой горестью мечены Наши тихие плачи – От Петровской неметчины До нагайки казачьей! Птица вещая – троечка, Тряска вечная, чертова! Не смущаясь ни столечка, Объявилась ты, троечка, Чрезвычайной в Лефортово! Ах, Россия, Рассея –Чем набат не веселье!?Что ни год – лихолетье, Что ни враль, то Мессия! Плачет тысячелетие По России – Россия!Выкликает проклятия…А попробуй, спроси – Да была ль она, братие,Эта Русь на Руси?Эта – с щедрыми нивами, Где родятся счастливыми И отходят в смиреньи. Где как лебеди – девицы, Где под ласковым небом Каждый с каждым поделитсяБожьим словом и хлебом.…Листья капают с деревца В безмятежные воды, И звенят, как метелица, Над землей хороводы, А за прялкой беседы, На крыльце полосатом, Старики-домоседы, Знай, дымят самосадом. Осень в золото набрана,Как икона в оклад…Значит все это наврано, Лишь бы в рифму да в лад?! Чтоб, как птицы на дереве, Затихали в грозу, Чтоб не знали, но верили И роняли слезу, Чтоб начальничкам кланялись, За дареную пядь, Чтоб грешили и каялись,И грешили опять?..То ли сын, то ли пасынок, То ли вор, то ли князь – Разомлев от побасенок, Тычешь каждого в грязь! Переполнена скверною От покрышки до дна… Но ведь где-то, наверное,Существует – Она?!Та – с привольными нивами, Та – в кипеньи сирени, Где родятся счастливымиИ отходят в смиреньи…Птица вещая, троечка, Буйный свист под крылом! Птица, искорка, точечка В бездорожьи глухом. Я молю тебя: – Выдюжи! Будь и в тленьи живой, Что б хоть в сердце, как в Китеже,Слышать благовест твой!…

КУМАЧОВЫЙ ВАЛЬС

Ну, давай, убежим в мелколесье Подмосковной условной глуши, Где в колодце воды – хоть залейсяИ порою, весь день, ни души!Там отлипнет язык от гортани, И не страшно, а просто смешно, Что калитка, по-птичьи картавя,Дребезжать заставляет окно.Там не страшно, что хрустнула ветка По утру под чужим каблуком. Что с того?! Это ж просто соседкаПринесла вам кувшин с молоком.Но, увы – но и здесь – над платформой, Над антеннами сгорбленных дач, Над березовой рощей покорнойТоржествует все тот же кумач!Он таращит метровые буквы, Он вопит и качает права…Только буквы, расчертовы куклы, Не хотят сочетаться в слова.– Миру – мир!– Мыру – мыр!– Муре – мура!– Мира – миг, мира – миф, в мире – мер…И вникает в бессмыслицу хмуро Участковый милиционер.Удостоенный важной задачей, Он – и ночью, и утром, и днем – Наблюдает за некою дачей, За калиткой, крыльцом и окном.Может там куролесят с достатка, Может, контра и полный блядеж?!..Кумачевый блюститель порядка, Для кого ж ты порядок блюдешь?!И себя выдавая за знамя, Но древко наклонив, как копье, Маскировочной сетью над нами Кумачевое реет тряпье!Так неужто и с берега Леты Мы увидим, как в звездный простор Поплывут кумачевые ленты:– Мира – миф!– Мира – миг!– Миру – мор!

ПРИТЧА

По замоскворецкой Галилее, Шел он, как по выжженной земле – Мимо светлых окон «Бакалеи»,Мимо темных окон «Ателье»,Мимо, мимо – «Булочных», «Молочных», Потерявших веру в чудеса. И гудели в трубах водосточныхВсех ночных печалей голоса.Всех тревог, сомнений, всех печалей – Старческие вздохи, детский плач. И осенний ветер за плечамиПоднимал, как крылья, легкий плащ.Мелкий дождик падал с небосводаСветом фар внезапных озарен…Но уже он видел, как с Восхода, Через Юго-Западный район, Мимо «Показательной Аптеки», Мимо «Гастронома» на углу – Потекут к нему людские реки, Понесут признанье и хвалу! И не ветошь века, не обноски,Он им даст Начало всех Начал!И стоял слепой на перекрестке, Осторожно палочкой стучал. И не зная, что пророку мнилось, Что кипело у него в груди, Он сказал негромко: – Сделай милость,Удружи, браток, переведи!..Пролетали фары – снова, снова, А в груди Пророка все ясней Билось то несказанное слово В несказанной прелести своей! Много ль их на свете, этих истин,Что способны потрясти сердца?!И прошел Пророк по мертвым листьям,Не услышав голоса слепца.И сбылось – отныне и вовеки! – Свет зари прорезал ночи мглу, Потекли к нему людские реки, Понесли признанье и хвалу. Над вселенской суетней мышинойЗасияли истины лучи!..А слепого, сбитого машиной,Не сумели выходить врачи.

ПСАЛОМ

Я вышел на поиски Бога. В предгорьи уже рассвело. А нужно мне было немного –Две пригоршни глины всего.И с гор я спустился в долину, Развел над рекою костер, И красную вязкую глинуВ ладонях размял и растер.Что знал я в ту пору о Боге На тихой заре бытия? Я вылепил руки и ноги,И голову вылепил я.И полон предчувствием смутным Мечтал я, при свете огня, Что будет Он добрым и мудрым,Что Он пожалеет меня!Когда ж он померк, этот длинный День страхов, надежд и скорбей – Мой бог, сотворенный из глины,Сказал мне: – Иди и убей!..И канули годы. И снова – Все так же, но только грубей, Мой бог, сотворенный из слова,Твердил мне: – Иди и убей!И шел я дорогою праха, Мне в платье впивался репей, И бог, сотворенный из страха,Шептал мне: – Иди и убей!Но вновь я печально и строго С утра выхожу за порог – На поски доброго БогаИ – ах, да поможет мне Бог!

ЗАНЯЛИСЬ ПОЖАРЫ

…Пахнет гарью. Четыре недели

Торф сухой по болотам горит.

Даже птицы сегодня не пели

И осина уже не дрожит.

Анна Ахматова. Июль 1914
Отравленный ветер гудит и дурит, Которые сутки подряд.А мы утешаем своих Маргарит, Что рукописи не горят!А мы утешаем своих Маргарит, Что – просто – земля под ногами горит, Горят и дымятся болота – И это не наша забота!Такое уж время – весна не красна, И право же просто смешно, Как «опер» в саду забивает «козла», И смотрит на наше окно, Где даже и утром темно.А «опер» усердно играет в «козла», Он вовсе не держит за пазухой зла, Ему нам вредить неохота, А просто – такая работа.А наше окно на втором этаже, А наша судьба на виду…И все это было когда-то уже, В таком же кромешном году!Вот так же, за чаем, сидела семья, Вот так же дымилась и тлела земля, И гость, опьяненный пожаром, Пророчил, что это недаром!Пророчу и я, что земля неспроста Кряхтит, словно взорванный лед, И в небе серебряной тенью креста Недвижно висит самолет.А наше окно на втором этаже, А наша судьба на крутом рубеже, И даже для этой эпохи – Дела наши здорово плохи!А что до пожаров – гаси не гаси, Кляни окаянное лето – Уж если пошло полыхать на Руси, То даром не кончится это!Усни, Маргарита, за прялкой своей, А я – отдохнуть бы и рад, Но стелется дым, и дурит суховей, И рукописи горят.И опер, смешав на столе домино, Глядит на часы и на наше окно.Он, брови нахмурив густые, Партнеров зовет в понятые.И черные кости лежат на столе, И кошка крадется по черной земле На вежливых сумрачных лапах.И мне уже дверь не успеть запереть, Чтоб книги попрятать и воду согреть, И смыть керосиновый запах!

ЗАКЛИНАНИЕ ДОБРА И ЗЛА

Здесь в окне, по утрам, просыпается свет, Здесь мне, все, как слепому, на ощупь знакомо… Уезжаю из дома! Уезжаю из дома!Уезжаю из дома, которого нет.Это дом и не дом. Это дым без огня. Это пыльный мираж или Фата-Моргана. Здесь Добро в сапогах, рукояткой наганаВ дверь стучало мою, надзирая меня.А со мной кочевало беспечное Зло. Отражало вторженья любые попытки, И кофейник с кастрюлькой на газовой плиткеНе дурили и знали свое ремесло..Все смешалось – Добро, Равнодушие, Зло. Пел сверчок деревенский в московской квартире. Целый год благодати в безрадостном мире –Кто из смертных не скажет, что мне повезло?!И пою, что хочу, и кричу, что хочу, И хожу в благодати, как нищий в обновке. Пусть движенья мои в этом платье неловки –Я себе его сам выбирал по плечу!Но Добро, как известно, на то и Добро, Чтоб уметь притвориться – и добрым, и смелым, И назначить, при случае, – черное – белым,И веселую ртуть превращать в серебро.Все причастно Добру. Все подвластно Добру. Только с этим Добрынею взятки не гладки. И готов я бежать от него без оглядкиИ забиться, зарыться в любую нору!..Первым сдался кофейник: Его разнесло, Заливая конфорки и воздух поганя… И Добро прокричало, гремя сапогами,Что во всем виновато беспечное Зло!Представитель Добра к нам пришел поутру, В милицейской (почудилось мне!) плащ-палатке… От такого, попробуй – сбеги без оглядки,От такого, поди-ка, заройся в нору!И сказал Представитель, почтительно-строг, Что дела выездные решают в ОВИРе, Но что Зло не прописано в нашей квартире,И что сутки на сборы – достаточный срок!Что ж, прощай, мое Зло! Мое доброе Зло! Ярым воском закапаны строчки в псалтыри. Целый год благодати в безрадостном мире –Кто из смертных не скажет, что мне повезло!Что ж, прощай и – прости!Набухает зерно.Корабельщики ладят смоленые доски.И страницы псалтыри – в слезах, а не в воске, И прощальное в кружках гуляет вино!Я растил эту ниву две тысячи лет – Не пора ль поспешить к своему урожаю?! Не грусти! Я всего лишь навек уезжаю От Добра и из дома –Которого нет!

ОПЫТЫ

…Не так ли я, сосуд скудельный, Дерзаю на запретный путь.

Стихии чуждой, запредельной, Стремясь хоть каплю зачерпнуть?

А. Фет

УПРАЖНЕНИЯ ДЛЯ ПРАВОЙ И ЛЕВОЙ РУКИ

1. ДЛЯ ПРАВОЙ РУКИLargo…Хоть иногда подумай о других!Для всех, равно, должно явиться слово.Пристало ль – одному – средь всеблагих, Не в хоре петь, а заливаться соло?!И не спеши, Еще так долог путь.Не в силах стать оружьем – стань орудьем.Но докричись хоть до чего-нибудь, Хоть что-нибудь оставь на память людям!2. ДЛЯ ЛЕВОЙ РУКИModeratoКак могу я не верить в дурные пророчества:Не ушел от кнута, хоть и сбросил поводья.И средь белого дня немота одиночества Обступила меня, как вода в половодье.И средь белого дня вдруг затеялись сумерки, Пыльный ветер ворвался в разбитые окна, И закатное небо – то в охре, то в сурике, Ни луны и ни звезд – только сурик и охра.Ах, забыть бы и вправду дурные пророчества, Истребить бы в себе восхищенье холопье Перед хитрой наукой чиновного зодчества:Написал, Подписал – И готово надгробье!3. ДЛЯ ОБЕИХ РУКLentoЯ запер дверь (ищи-свищи!), Сижу, молю неистово:– Поговори! Поклевещи – Родной ты мой, транзисторный!По глобусу, как школьник, Ищу в эфире путь:– Товарищ-мистер Гольдберг, Скажи хоть что-нибудь!…Поклевещи! Поговори!Молю, ладони потные, Но от зари и до зари Одни глушилки подлые!Молчит товарищ Гольдберг, Не слышно Би-Би-Си, И только песня Сольвейг Гремит по всей Руси!Я отпер дверь, открыл окно, Я проклял небо с сушею – И до рассвета, все равно, Сижу – глушилки слушаю!

ОСТРОВА

Ах, где те острова,

Где растет трын-трава,

Братцы?!

К. Рылеев
Говорят, что где-то есть острова:Где растет на берегу трын-трава, Ты пей, как чай ее, Без спешки-скорости, Пройдет отчаянье, Минуют хворости.Вот, какие есть на свете острова!..Говорят, что где-то есть острова, Где не тратят понапрасну слова, Где виноградные На стенах лозаньки, И даже в праздники Не клеют лозунги.Вот, какие есть на свете острова!..Говорят, что где-то есть острова, Где четыре – как закон – дважды два.Кто б ни указывал Иное – гражданам, Четыре – дважды два Для всех и каждого.Вот, какие есть на свете острова!..Говорят, что где-то есть острова, Где неправда не бывает права, Где совесть-надобность, А не солдатчина, Где правда нажита, А не назначена!..Вот, какие я придумал острова!..