Когда я вернусь (Полное собрание стихов и песен)
вернуться

Галич Александр Аркадьевич
Шрифт:

СЛАВА ГЕРОЯМ

(анти-песня)

(совместно с Шпаликовым)

У лошади была грудная жаба, Но лошадь, как известно, не овца! И лошадь на парады выезжала, И маршалу про жабу ни словца.А маршал, бедный: мучился от рака, Но тоже на парады выезжал, Он мучился от рака, но, однако, Он лошади об этом не сказал,Нам этот факт Великая Эпоха Воспеть велела в песнях и в стихах, Хоть лошадь та давным-давно издохла, А маршала сгноили в Соловках.

БОЛЬНИЧНАЯ ЦЫГАНОЧКА

А начальник все, спьяну, про Сталина, Все хватает баранку рукой, А потом нас, конечно, доставили Санитары в приемный покой. Сняли брюки с меня и кожаночку, Все мое покидали в мешок, И прислали Марусю-хожалочку,Чтоб дала мне живой порошок.А я твердил, что я здоров, А если ж, печки-лавочки, То в этом лучшем из миров Мне все давно до лампочки, Мне все равно, мне все давноДо лампочки!Вот лежу я на койке, как чайничек, Злая смерть надо мною кружит, А начальничек мой, а начальничек, Он в отдельной палате лежит. Ему нянечка шторку подвесила, Создают персональный уют, Водят к гаду еврея-профессора,Передачи из дома дают!А там икра, а там вино, И сыр, и печки-лавочки! А мне – больничное говно, Хоть это и до лампочки, Хоть все равно, мне все давноДо лампочки!Я с обеда для сестрина мальчика Граммов сто отолью киселю, У меня ж ни кола, ни калачика, Я с начальством харчи не делю! Я возил его, падлу, на «чаечке», И к Маргошке возил, и в Фили, Ой, вы добрые люди, начальнички!Соль и гордость родимой земли!Не то он зав, не то он зам, Не то он печки-лавочки, А что мне зам! Я сам с усам, И мне чины до лампочки, Мне все чины до ветчиныДо лампочки!Надеваю я утром пижамочку, Выхожу покурить в туалет, И встречаю Марусю-хожалочку, – Сколько зим, говорю, сколько лет! Доложи, говорю, обстановочку, А она отвечает не в такт – Твой начальничек дал упаковочку –У него получился инфаркт! –На всех больничных корпусах И шум, и печки-лавочки, А я стою – темно в глазах, И как-то все до лампочки,И как-то вдруг мне все вокругДо лампочки…Да, конечно, гражданка гражданочкой, Но когда воевали, братва, Мы ж с ним вместе под этой кожаночкой Ночевали не раз и не два, И тянули спиртягу из чайника, Под обстрел загорали в пути… Нет, ребята, такого начальникаМне, наверно, уже не найти!Не слезы это, а капель, И все, и печки-лавочки, И мне теперь, мне все теперь Фактически до лампочки, Мне все теперь, мне все теперьДо лампочки!

ПРАВО НА ОТДЫХ

Первача я взял ноль-восемь, взял халвы, Пару «рижского» и керченскую сельдь, И отправился я в Белые СтолбыНа братана да на психов поглядеть.Ах, у психов жизнь, так бы жил любой: Хочешь – спать ложись, а хочешь – песни пой! Предоставлено им вроде литера,Кому от Сталина, кому от Гитлера!А братан уже встречает в проходной, Он меня за опоздание корит, Говорит – давай скорей по одной,Тихий час сейчас у психов, – говорит.Шизофреники – вяжут веники, А параноики – рисуют нолики, А которые просто нервные,Те спокойным сном спят, наверное.А как приняли по первой первача, Тут братана прямо бросило в тоску, Говорит, что он зарежет главврача,Что он, сука, не пустил его в Москву!А ему ж в Москву не за песнями, Ему выправить надо пенсию, У него в Москве есть законная,И еще одна есть – знакомая.Мы пивком переложили, съели сельдь, Закусили это дело косхалвой, Тут братан и говорит мне: «Сень, а Сень,Ты побудь тут за меня денек-другой!И по выходке, и по роже мы Завсегда с тобой были схожими, Тебе ж нет в Москве вздоха-продыха,Поживи здесь, как в доме отдыха».Тут братан снимает тапки и халат, Он мне волосы легонько ворошит, А халат на мне – ну, прямо в аккурат,Прямо, вроде на меня халат пошит!А братан – в пиджак, да и к поезду, А я булавочкой – деньги к поясу, И иду себе на виду у всех,А и вправду мне – отдохнуть не грех!Тишина на белом свете, тишина, Я иду и размышляю, не спеша, – То ли стать мне президентом США,То ли взять да окончить ВПШ!… [20] Ах, у психов жизнь, так бы жил любой:Хочешь – спать ложись, а хочешь – песни пой!Предоставлено нам вроде литера, Кому от Сталина, кому от Гитлера!..

20

ВПШ – высшая партийная школа.

РАССКАЗ, КОТОРЫЙ Я УСЛЫШАЛ В ПРИВОКЗАЛЬНОМ ШАЛМАНЕ

Нам сосиски и горчицу – Остальное при себе, В жизни может все случиться Может «А», а может «Б».Можно жизнь прожить в покое, Можно быть всегда в пути… Но такое, но такое! – Это ж Господи, прости!Дядя Леша, бог рыбачий, Выпей, скушай бутерброд, Помяни мои удачи В тот апрель о прошлый год,В том апреле, как в купели, Голубели невода, А потом – отголубели, Задубели в холода!Но когда из той купели Мы тянули невода, Так в апреле преуспели, Как, порою, за года!Что нам Репина палитра, Что нам Пушкина стихи: Мы на брата – по два литра, По три порции ухи!И айда за той, фартовой, Закусивши удила, За той самой, за которой Три деревни, два села!Что ни вечер – «Кукарача»! Что ни утро, то аврал! Но случилась незадача – Я документ потерял!И пошел я к Львовой Клавке:– Будем, Клавка, выручать, Оформляй мне, Клавка, справки, Шлепай круглую печать!Значит, имя, год рожденья, Званье, член КПСС. Ну, а дальше – наважденье, Вроде вдруг попутал бес.В состоянии помятом Говорю для шутки ей, –– Ты, давай, мол, в пункте пятом Напиши, что я еврей!Посмеялись и забыли, Крутим дальше колесо, Нам все это, вроде пыли, Но совсем не вроде пыли Дело это для ОСО!Вот прошел законный отпуск, Начинается мотня. Первым делом, сразу «допуск» Отбирают у меня,И зовет меня Особый, Начинает разговор, –– Значит, вот какой особой, Прямо скажем, хитрожопой! Оказался ты, Егор!Значит все, мы кровь на рыле, Топай к светлому концу! Ты же будешь в Израиле Жрать, подлец, свою мацу!Мы стоим за дело мира, Мы готовимся к войне! Ты же хочешь, как Шапиро, Прохлаждаться в стороне!Вот зачем ты, вроде вора, Что желает – вон из пут, Званье русского майора Променял на «пятый пункт».Я ему, с тоской в желудке, Отвечаю, еле жив, –– Это ж я за ради шутки, На хрена мне Тель-Авив!Как он гаркнет: – Я не лапоть! Поищи-ка дурачков! Ты же явно хочешь драпать! Это ж видно без очков!Если ж кто того не видит, Растолкуем в час-другой, Нет, любезный, так не выйдет, Так не будет, дорогой!Мы тебя – не то что взгреем, Мы тебя сотрем в утиль! Нет, не зря ты стал евреем! А затем ты стал евреем, Чтобы смыться в Израиль!И пошло тут, братцы-други, Хоть ложись и в голос вой!.. Я теперь живу в Калуге, Беспартийный, рядовой!Мне теперь одна дорога, Мне другого нет пути:– Где тут, братцы, синагога?! Подскажите, как пройти!

РЕКВИЕМ ПО НЕУБИТЫМ

Когда началась «шестидневная война», я жил за городом, у меня испортился транзистор, поэтому я двое суток пользовался только сообщениями радиоточки. Из этих сообщений я создал себе, естественно, совершенно превратное представление о том, что происходит, и на второй вечер написал стихи, которые совершенно не соответствуют действительности…

Шесть миллионов убитых, Шесть миллионов убитых, Шесть миллионов убитых!А надо бы ровно десять!Любителей круглого счета Должна порадовать весть, Что жалкий этот остаток Сжечь, расстрелять, повесить Вовсе не так уж трудно, И опыт, к тому же есть!Такая над миром темень, Такая над миром темень, Такая над миром темень!Глаз ненароком выколешь!Каждый случайный выстрел Несметной грозит бедой, Так что же тебе неймется, Красавчик, фашистский выкормыш, Увенчанный нашим орденом И Золотой Звездой?!Должно быть, тобой заслужено, Должно быть, тобой заслужено, Должно быть, тобой заслужено, По совести и по чести!На праведную награду К чему набрасывать тень?!Должно быть, с Павликом Коганом Бежал ты в атаку вместе, И рядом с тобой под Выборгом Убит был Арон Копштейн!Тоненькой струйкой дыма, Тоненькой струйкой дыма, Тоненькой струйкой дыма В небо уходит Ева, Падает на Аппельплатце, Забитый насмерть Адам!И ты по ночам, должно быть, Кричишь от тоски и гнева, Носи же свою награду За всех, что остались там!Голос добра и чести, Голос добра и чести, Голос добра и чести В разумный наш век бесплоден!Но мы вознесем молитву До самых седьмых небес!Валяйте – детей и женщин!Не трогайте гроб Господень!Кровь не дороже нефти, А нефть нужна позарез!Во имя Отца и Сына…Во имя Отца и Сына…Во имя Отца и Сына!..Мы к ночи помянем черта, Идут по Синаю танки, И в черной крови пески!Три с половиной миллиона Осталось до ровного счета!Это не так уж много – Сущие пустяки!

ЗА СЕМЬЮ ЗАБОРАМИ

Мы поехали за город, А за городом дожди, А за городом заборы,За заборами – вожди,Там трава несмятая, Дышится легко, Там конфеты мятные«Птичье молоко».За семью заборами, За семью запорами, Там конфеты мятные«Птичье молоко»!Там и фауна, и флора, Там и галки, и грачи, Там глядят из-за забораНа прохожих стукачи,Ходят вдоль да около, Кверху воротник… А сталинские соколыКушают шашлык!За семью заборами, За семью запорами, Сталинские соколыКушают шашлык!А ночами, а ночами Для ответственных людей, Для высокого начальстваКрутят фильмы про блядей!И сопя уставится, На экран мурло… Очень ему нравитсяМерилин Монро!За семью заборами, За семью запорами, Очень ему нравитсяМерилин Монро!Мы устали с непривычки, Мы сказали: – Боже мой! Добрели до электричкиИ поехали домой.А в пути по радио Целый час подряд, Нам про демократиюДелали доклад.А за семью заборами, За семью запорами,Там доклад не слушают –Там шашлык едят!

БАЛЛАДЫ

БАЛЛАДА О ЧИСТЫХ РУКАХ

Развеем по ветру подмоченный порох, И мы привыкаем, как деды, точь в точь, Гонять вечера в незатейливых спорах, Побасенки слушать и воду толочь. Когда-то шумели, теперь поутихли, Под старость любезней – покой и почет, А то, что опять Ярославна в Путивле Горюет и плачет, так это не в счет. Уж мы то рукав не омочим в Каяле, Не сунем в ладонь арестантскую хлеб, Безгрешный холуй, запасайся камнями, Разучивай загодя, праведный гнев! Недаром из школьной науки Всего нам милей слова – Я умываю руки, ты умываешь руки, он умывает руки – И хоть не расти трава! Не высшая математика,А просто, как дважды два!Так здравствуй же вечно, премудрость холопья, Премудрость мычать, и жевать и внимать, И помнить о том, что народные копья Народ никому не позволит ломать. Над кругом гончарным поют о тачанке Усердное время, бессмертный гончар. А танки идут по Вацлавской брусчатке И наш бронепоезд стоит у Градчан! А песня крепчает – «взвивайтесь кострами»! И пепел с золою, куда ни ступи. Взвиваются ночи кострами в Остраве,В мордовских лесах и в казахской степи.На севере и на юге – Над ржавой землею дым, А я умываю руки! А ты умываешь руки! А он умывает руки, Спасая свой жалкий Рим!И нечего притворяться – мы ведаем, что творим!

БАЛЛАДА О ВЕЧНОМ ОГНЕ

Посвящается Льву Копелеву

…Мне рассказывали, что любимой мелодией лагерного начальства в Освенциме, мелодией, под которую отправляли на смерть очередную партию заключенных, была песенка «Тум-балалайка», которую обычно исполнял оркестр заключенных.

…«Неизвестный», увенчанный славою бренной! Удалец-молодец или горе-провидец?! И склоняют колени под гром барабанный Перед этой загадкою Главы Правительства! Над немыми могилами – воплем! – надгробья… Но порою надгробья – не суть, а подобья, Но порой вы не боль, а тщеславье храните – Золоченые буквы на черном граните!..Все ли про то спето? Все ли навек – с болью? Слышишь, труба в гетто Мертвых зовет к бою! Пой же, труба, пой же, Пой о моей Польше, Пой о моей маме – Там, в выгребной яме!..Тум-бала, тум-бала, тум-балалайка, Тум-бала, тум-бала, тум-балалайка, Тум-балалайка, шпил балалайка, Рвется и плачет сердце мое!А купцы приезжают в Познань, Покупают меха и мыло… Подождите, пока не поздно, Не забудьте, как это было! Как нас черным огнем косило В той последней слепой атаке… «Маки, маки на Монте-Коссино», [21] Как мы падали в эти маки, А на ярмарке – все красиво, И шуршат то рубли, то марки… «Маки, маки на Монте-Коссино», Ах, как вы почернели, маки!Но зовет труба в рукопашный, И приказывает – воюйте! Пой же, пой нам о самой страшной, Самой твердой в мире валюте!..Тум-бала, тум-бала, тум-балалайка, Тум-бала, тум-бала, тум-балалайка, Тум-балалайка, шпил балалайка, Рвется и плачет сердце мое! Помнишь, как шел ошалелый паяц Перед шеренгой на Аппельплац, Тум-балалайка, шпил балалайка, В газовой камере – мертвые в пляс…А вот еще: В мазурочке То шагом, то ползком, Отправились два «урочка»! В поход за «языком»! В мазурочке, в мазурочке Нафабрены усы, Затикали в подсумочке Трофейные часы! Мы пьем, гуляем в Познани Три ночи и три дня… Ушел он неопознанный, Засек патруль меня! Ой, зори бирюзовые, Закаты – анилин! Пошли мои кирзовые На город на Берлин! Грома гремят басовые На линии огня, Идут мои кирзовые, Да только без меня!.. Там у речной излучины Зеленая кровать, Где спит солдат обученный, Обстрелянный, обученный Стрелять и убивать! Среди пути прохожего – Последний мой постой, Лишь нету, как положено, Дощечки со звездой.Ты не печалься, мама родная, Ты спи спокойно, почивай, Прости-прощай разведка ротная, Товарищ Сталин, прощавай! Ты не кручинься, мама родная, Как говорят, судьба слепа, И может статься, что народная Не зарастет ко мне тропа…А еще: Где бродили по зоне КаЭРы [22] , Где под снегом искали гнилые коренья, Перед этой землей – никакие Премьеры, Подтянувши штаны, не преклонят колени! Над сибирской Окою, над Камой, над Обью, Ни венков, ни знамен не положат к надгробью! Лишь, как вечный огонь, как нетленная слава – Штабеля! Штабеля! Штабеля лесосплава!Позже, друзья, позже, Кончим навек с болью, Пой же, труба, пой же! Пой, и зови к бою! Медною всей плотью Пой про мою Потьму! Пой о моем брате – Там в Ледяной Пади!..Ах, как зовет эта горькая медь Встать, чтобы драться, встать, чтобы сметь!Тум – балалайка, шпил балалайка, Песня, с которой шли мы на смерть!Тум-бала, тум-бала, тум-балалайка, Тум-бала, тум-бала, тум-балалайка, Тум-балалайка, шпил балалайка, Рвется и плачет сердце мое!

21

«Червоны маки на Монте-Косино»– песня польского Сопротивления.

22

КаЭРы – так в советских лагерях называли 58 статью (контрреволюционеры).