– Посоветоваться с мистером Лэмом.

Минерва опередила открывшего было опять рот Эванса:

– Дело в том, что днем мистер Лэм звонил по телефону моему мужу и сказал, что мистер Джордж Кэдотт остановился в «Роудсайд-мотеле» в Вальехо и зарегистрировался там под именем Джорджа Чалмерса.

– Что?! – воскликнул Эванс, и его голос прозвучал как лай гончей, взявшей след.

Минерва кивнула.

– Откуда вам известно это? – спросил Эванс.

– Когда звонят моему мужу, я обычно беру трубку параллельного телефона. Дело в том, что он просил меня делать для него записи деловых разговоров.

– И что же вы услышали?

– Я слышала, как мистер Лэм назвал свое имя и сказал, что ему удалось установить местонахождение мистера Джорджа Кэдотта, хотя это было нелегко, и после этого дал адрес.

– Когда он позвонил? – наступал Эванс.

– Днем. Мистер Лэм говорил довольно невнятно. Я подозреваю, что он был пьян.

Лоис Марлоу незаметно для заинтригованного Эванса зашла за кресло, в котором он сидел и, выразительно посмотрев на Минерву, покачала головой. Когда этот сигнал не был принят, она приложила палец к губам.

– Значит, ваш муж получил информацию днем, но вылетел в Сан-Франциско только в полночь? – продолжал допрос Эванс.

– Так он утверждает, – заметила Минерва.

Баркли Фишер сидел, втянув голову в плечи.

– Я не успела предупредить мужа, что слышала разговор. Только я собралась спросить у него, кто такой мистер Лэм, и узнать, почему он искал мистера Кэдотта, – продолжала Минерва, – как муж заявил, что ему нужно отлучиться в контору по важному делу и чтобы я не беспокоилась, если он не вернется до утра. Его не было дома всю ночь, но затем он позвонил из аэропорта в Сан-Франциско и сказал, что возвращается.

– Это было сегодня утром?

– Да.

– Как ваш муж объяснил поездку в Сан-Франциско?

– Он сказал, что летал сюда по делу.

Эванс опять повернулся к Баркли:

– Почему вы вылетели сюда только в полночь? Ведь уже днем вам стало известно, что Лэм нашел Кэдотта.

– Я раздумывал над тем, как поступить. Признаюсь вам откровенно, я был не на шутку встревожен.

– Баркли, – сказала Минерва торжественно, – спрашиваю тебя еще раз в присутствии свидетелей: ты прилетел сюда двенадцатичасовым рейсом?

– Конечно, дорогая! – Баркли молитвенно сложил руки. – Клянусь в этом моей любовью к тебе.

– Тогда, – Минерва спокойно открыла сумочку и достала желтый листок бумаги, – как у тебя оказался договор из агентства по прокату автомобилей, который доказывает, что в девять семнадцать вечера ты нанял машину в аэропорту в Сан-Франциско?

Это был нокаут. Баркли Фишер тупо смотрел на жену, челюсть его отвисла.

Морт Эванс выхватил талон у Минервы, просмотрел его и сказал:

– Ну и ну! Общий километраж к моменту сдачи машины как раз равняется расстоянию от аэропорта до «Роудсайд-мотеля» в Вальехо.

Фишер весь съежился, он обводил всех присутствующих затравленным взглядом. Последние слова Минервы совершенно выбили почву у него из-под ног.

Морт Эванс повернулся к нему.

– Ладно, Фишер, – сказал он. – Выкладывай все. Ты поехал в мотель, зашел в номер к Кэдотту, вы поссорились, и ты его убил. Ну, давай, давай, говори.

– Я не убивал его, говорю вам, не убивал. – Фишер чуть не плакал.

– Черта с два! – Эванс вскочил со своего места. – Сейчас у нас достаточно фактов, чтобы арестовать тебя. Ты уже стоишь одной ногой в газовой камере. Говори правду. Может быть, есть смягчающие обстоятельства. Что произошло между вами? Он задирал тебя и ты застрелил его?

– Нет, я не стрелял в него.

– Ладно, продолжай отмалчиваться, – пригрозил Эванс, – и мы позаботимся, чтобы тебя привязали к креслу в газовой камере. Потом тебя предупредят, чтобы ты прислушивался к стуку железной крышки на сосуде с таблетками и к их шипенью, потом тебе нужно будет сосчитать до десяти и сделать глубокий вдох. Как тебе это понравится?

По лицу Фишера было видно, что ему это совершенно не нравится.

– Ты признаешь, что нанял машину и поехал в «Роудсайд-мотель»? – опять навалился на несчастного Эванс.

– Он никогда не признает ничего подобного, – заявил я громко.

Детектив метнул в меня злобный взгляд.

– Советую тебе не совать нос в чужое дело, – грубо зарычал он.

Я понимал, что необходимо отвлечь огонь от Фишера. Я терпеть не могу быть мальчиком для битья, но ведь, в конце концов, этот парень – мой клиент.

– Черта с два это не мое дело! – в свою очередь заорал я. – Я представляю интересы Баркли Фишера. Вы не можете пришить ему обвинение в убийстве. Он имеет право посоветоваться с адвокатом. Фишер, держитесь спокойно, не отвечайте ни на один вопрос.