Она молча вела машину, очевидно решая, что можно мне сказать. Потом внезапно спросила:

– Что вы выяснили у Каллингдона?

– Когда я пришел к нему, это не вызвало у него подозрений. Он заинтересовался и был готов позвонить в страховую компанию и узнать, может ли он назвать мне сумму, которую они выплатили ей по соглашению. Но, полагаю, после вашего визита он решил, что события развиваются слишком быстро.

– Так оно и есть.

– Что он вам сказал?

– Он спросил меня, где я живу, как меня зовут и почему это меня интересует.

– И вы ему солгали?

– Да. Я сказала, что работаю в газете и собираю материал для статьи о серии похожих дорожных происшествий.

– И он спросил вас, из какой вы газеты?

– Да, – покраснев, призналась она.

– И позвонил в редакцию?

– Какой вы догадливый!

– Так он сделал это?

– Да.

– Тогда-то вы и выскочили из квартиры?

Она кивнула.

– Ну что ж, что сделано, то сделано, – сказал я. – Если бы вы не явились туда, десять шансов против одного, что он позвонил бы мне и назвал сумму…

– За чем вы охотитесь?

– Сумма страховки по соглашению.

Она пренебрежительно махнула рукой:

– Сумма страховки составляла семнадцать тысяч восемьсот семьдесят пять долларов.

Теперь была моя очередь изумляться.

– А вы-то за чем охотитесь?

– За копиями рентгеновских снимков, конечно.

Я немного подумал и сказал:

– Я прошу у вас прощения.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я хочу сказать, что мне очень жаль. Я не должен был быть таким идиотом. Но я только что узнал обо всех остальных случаях и не смог сразу осознать всех последствий этого. Похоже, мой мозг притупился из-за отсутствия практики.

– И что сделает страховая компания?

– Они могут начать независимое расследование этого случая.

На ее лице появилось выражение мрачного триумфа.

– Это было бы неплохо, – произнесла она и, подумав, добавила: – Если только они сделают это достаточно быстро.

– Вы еще не объяснили мне причину своего любопытства, – сказал я.

– Ладно, – ответила она. – На случай, если вы и правда тупой, хотя, по-моему, это совсем не так, скажу вам, что миссис Крейл собиралась приобрести «Стенберри-Билдинг», выкупив его у старого Руфуса Стенберри.

Я кивнул.

– Ну а теперь немного поработайте головой.

– Вы хотите сказать, что у Римли в договоре на аренду есть условия, касающиеся покупки?

– Думаю, что так.

– В случае честной покупки договор об аренде аннулируется?

– В течение девяноста дней.

– А вы работаете на Римли – ищете компромат на Ирму Крейл, чтобы связать ей руки?

– В некотором роде.

– Какие у вас отношения с Римли?

– Хотите меня расколоть?

– Если вы хотите это так называть, то пожалуйста.

– С Питтманом Римли у меня чисто деловые отношения, хотя это и не ваша забота. Но у меня есть концессия на продажу сигар, сигарет и сладостей.

– Вам приходится самой работать с этими товарами?

– С финансовой точки зрения совсем необязательно, но когда вы участвуете в деле, всегда лучше за всем приглядывать самой.

– И вас устраивают условия работы?

– Вы имеете в виду мой костюм? Не говорите глупостей. У меня красивые ноги. Если другим нравится на них любоваться, то меня это не волнует. Что касается личных дел, я сама себе хозяйка.

– Я так понимаю, что, если она купит это здание, Римли придется заключать договор об аренде на новых условиях, и это даст ему возможность или прикрыть вашу концессию, или поднять цену?

– Что-то в этом роде.

– Итак, Римли знал о прошлом Ирмы Крейл, дал вам нужную информацию и предложил ее обдумать, не так ли?

Немного поколебавшись, она сказала:

– Давайте больше не будем говорить о Римли.

Я не возражал.

– Вы сказали, что Ирма Крейл и раньше проделывала подобные номера?

– Несколько раз.

– Где же?

– Один раз здесь, потом в Сан-Франциско, в Неваде и в Небраске.

– И каждый раз под своей настоящей фамилией? Вы в этом уверены?

– Да.

– А как вы добыли эту информацию?

Она покачала головой.

– Ну, хорошо. Разумно предположить, что вам ее передал Римли. Давайте будем отталкиваться от этого. Как фамилия человека, с которым вы только что разговаривали?

– Ковингтон.

– Каллингдон.

– Да, правильно.