– Я зажгла свет и сразу увидела этого человека. Я даже хорошенько его не разглядела, сразу выскочила…

– Вы знали, что он мертв?

– Конечно, нет. Я не была уверена, что он не поджидает меня.

– Вы боялись, что он причинит вам вред?

– Ну… да… возможно.

– Мужчины пристают к вам на работе?

– Не говорите глупостей, к привлекательным девушкам пристают в любом месте.

– Большинство мужчин полагают, что с вами легче договориться, раз вы ходите по залу в короткой юбочке, демонстрируя свои ножки.

– Это естественное предположение, не так ли? Вы не можете их за это слишком осуждать.

– Вас провожают домой?

– Иногда провожают.

– Иногда назначают свидания?

– Конечно.

– Откуда вы знали, что это не какой-нибудь ухажер, который тайно пробрался в дом?

– Я этого не знала.

– Потом вы подумали, что если я войду сюда, то окажусь втянутым в это дело.

– Я так не думала.

– Но вы ничего еще не сказали.

– Я хотела, чтобы вы увидели то, что видела я.

Я покачал головой:

– Вы знали, что он мертв.

– Это и есть та часть моего рассказа, в которую полиция не поверит?

– Нет.

– Тогда что же?

– Ваши ключи и сумочка. Согласно вашему рассказу, вы были в панике. На вас были только трусики и лифчик. Вы якобы схватили шубку и, завернувшись в нее, побежали вниз по лестнице за мной. Это никак не вяжется с фактами. Если бы вы положили ключи обратно в сумочку, а сумочку положили бы на стол и действительно были в ужасе, то вы, безусловно, не остановились бы, чтобы открыть сумочку, вынуть ключи, положить сумочку обратно на стол и потом побежать за мной. Вы бы просто схватили сумочку и бросились вниз, на ходу вынимая ключи.

– И это все? – сказала она презрительно.

– Это все, – спокойно возразил я. – Сам факт, что вы держали ключ от квартиры в руке, когда спустились вниз, показывает, что вы знали, что вам придется им воспользоваться.

– Конечно, я знала, что мне придется им воспользоваться, чтобы попасть обратно в дом и открыть квартиру. На обеих дверях стоят пружинные замки, которые автоматически защелкиваются.

– И вы знали, что вам придется их открывать. Поэтому вы держали ключ в руке, когда вошли внутрь и бросили сумочку на стол. Затем вы вошли в спальню, бросили ключи на кровать, сняли с себя юбку, блузку, жакет, завернулись в шубу, заглянули в ванную, чтобы убедиться, что тело еще там, потом схватили ключи и побежали вниз.

– Фу, – сказала она пренебрежительно и снова сняла телефонную трубку. – А теперь я звоню в полицию.

– И на этой подушке, очень мягкой, и сейчас еще видна вмятина там, куда вы швырнули ключи.

– Послушайте, я… – Она бросила трубку, вскочила и бросилась к двери спальни, заглянула внутрь, потом повернулась ко мне и заявила: – Ну вы и умник! Кровать застлана покрывалом вместе с подушками. Даже если бы я бросила ключи на подушку, то на этом плотном покрывале не осталось бы никакой вмятины, которую вы могли бы увидеть.

– Совершенно верно.

– Тогда что же вы имели в виду, говоря, что на подушке осталась вмятина?

– Если бы вы действительно говорили правду и ключи все время лежали бы в вашей сумочке, вы не бросились бы в панике в спальню, чтобы посмотреть, есть ли вмятина на подушке.

С минуту она обдумывала мои слова, потом села.

– Это то, что касается полиции. С моей точки зрения, есть еще кое-что, что не вяжется с остальным. Вы постарались продемонстрировать мне, что на вас под меховым пальто надеты только трусики и лифчик, чтобы придать своей истории правдоподобность. Вы неожиданно пришли в крайнее возбуждение, узнав кое-что об Ирме Крейл, что-то, что можно было бы использовать как доказательство. И вы дрожали как осиновый лист, когда выскочили из квартиры Каллингдона. Вы так нервничали, что едва могли переключать скорости в машине. Я так представляю себе, что произошло.

Вы пришли домой, разделись, вошли в ванную, увидели тело Руфуса Стенберри в ванне, убедились, что он мертв, сели, минутку подумали, наполовину выкурили сигарету – длинный окурок со следами помады лежит у вас в пепельнице, – опять оделись и вышли, позаботившись о том, чтобы не оставить в квартире никаких следов того, что вы здесь были и обнаружили тело. Вы только забыли о сигарете.

Затем вы отправились в спешке к Каллингдону. Вы обнаружили, что я там уже побывал, и это расстроило ваши планы. Я перехватил вас на выходе, и это вам еще меньше понравилось. Вы стали препираться со мной, но за это время кое-что надумали: вам нужен был свидетель, который видел бы, что вы спокойно вошли в свою квартиру и обнаружили там в ванной тело. В конце концов, я мог оказаться лучшим, чем какой-нибудь случайный человек, свидетелем. Я был бы искренним и незаинтересованным. Я рассказал бы полиции историю, в которую они поверили бы. Таким образом, вы избрали меня козлом отпущения. Вы подъехали к дому, вошли в подъезд с ключами в руке, поднялись наверх, положили ключи на кровать, оставив открытую сумочку на столе в другой комнате. Быстро сняли с себя юбку и блузку, набросили шубку, посмотрели по сторонам, проверяя, все ли в ванной так, как вы оставили, потом спустились вниз и разыграли передо мной спектакль. Вы думали, что я сразу вам поверю, позвоню в полицию и заявлю, что вы поднялись в свою квартиру и пробыли там не более двух-трех минут и…

– Хорошо, чего вы хотите? – устало сказала она. – Дайте мне сигарету.

Я дал ей сигарету.

– Я хочу правды, – сказал я.

– Ну хорошо. Все случилось именно так, как вы и подумали. Мне не пришло в голову, что меня могут выдать ключи.

– Так вы обнаружили тело до того, как отправились к Каллингдону?

– Да.

– Вы знали, кто он такой?

– Конечно.

– Поняли, что он мертв?

– Да.

– И что вы сделали?

– Естественно, я решила, что миссис Крейл подставила меня. Ведь он был с ней, а теперь лежал в моей квартире мертвый! От всей этой истории дурно пахло. Никто не смог бы доказать, что я была здесь. Я решила уйти и попробовать разыскать компромат на миссис Крейл, а потом отправиться к ней и потребовать раскрыть свои карты. Или же я думала найти какого-нибудь свидетеля, кто мог бы подняться ко мне в квартиру и дать мне своего рода алиби. Но тут объявились вы, и, хотя вначале это меня разозлило, потом я подумала, что из вас получится отличный свидетель.