«ГЗ»
вернуться

Ермак Александр Николаевич
Шрифт:

Лиле было не до почтальона, и она было отмахнулась:

– Да, кто теперь обычные письма пишет. Вообще этот ящик снять нужно. Толку от него…

Но Зоя настаивала:

– Посмотри-посмотри…

Открыть ящик Лиле удалось не сразу:

– Что-то его перекосило. Потому что не используется…

Она нажала на дверцу ящика сильнее и та вдруг резко распахнулась – в прихожую выпорхнул спрессованный тесным ящиком ворох разноцветных бумажек-купюр.

Лиля так и села на пол. Среди пестрой поляны. И, потряхивая косичками, в очередной раз заплакала.

На шум в прихожую тут же вышел Виталик. Увидел распахнутый почтовый ящик, Лилю и кучу денег на полу, и все понял…

В последний перед переездом вечер мы с Зоей пошли на смотровую площадку над Москва-рекой. Стояли над обрывом, держась за руки. Левой за левую. Она смотрела вниз – на город. Я вверх – на ГЗ. Я был благодарен ему. Если бы не это здание, то никогда бы не встретил Зою, не познакомился с ней.

Да, и не только я, мы с Зоей обязаны ГЗ. Сколько молодых и не очень людей обнаружили здесь друг друга. Вот и Виталик с Лилей тоже нашлись в ГЗ. С maman Волосенко они расплатились. Скоро у них свадьба. Мы с Зоей приглашены. Свидетелями.

Гэзэшного народу на этой свадьбе будет немало: знакомые мне веснушчатая Рита и вечноголодный Кеша, а еще Маша, Христо, Витя, Панайотис, Слава, Антонио Мануэл Казанга, который просто – «Тони», Дина, Джорджи, Джибути, который не страна, а имя, и еще, и еще, и еще… Как и большинство студенческих свадеб, эта не будет богатой, но обязательно случится шумной, веселой, молодой и честной.

После торжества Виталик и Лиля останутся жить в ГЗ. По крайней мере, до защиты диссертаций. А потом в их комнаты въедут другие…

Я покидал ГЗ, но еще обязательно вернусь сюда. Обещал капитану Капустину написать об его милицейском отделении, после того, как им будут раскрыты преступления, произошедшие на территории МГУ. И еще я должен встретиться с ректором. И еще со мной вдруг пожелал увидеться начальник службы безопасности, которого, по словам Капустина, очень заинтересовало то обстоятельство, что я оказался на месте самоубийства Макарова первым. И еще я обещал себе снова найти «черного аспиранта» – Алексея Горлачева, он и его научная работа обязательно должны быть реабилитированы.

Я держал Зою за руку, смотрел вверх на ГЗ и думал о том, какая огромная история стоит за этим зданием. А какая еще ждет его? После потрясений 20 века Россия становится на ноги, обновляется. Несомненно, вместе со своей страной укрепится, обновится и Университет. Наверняка, ГЗ будет капитально отремонтировано. Здание засверкает и засияет, как в первый свой год после строительства. И в нем будут блистать своими знаниями новые студенты, аспиранты, профессора. Сюда придут новые талантливые люди и вместе с ними придут новые университетские истории, легенды и мифы. Многое поменяется. Не изменится только одно: по-прежнему это здание будут называть просто «ГЗ».

Из песен, прозвучавших в памятный вечер в исполнении Виталика

Михал Васильич Ломоносов
Среди архангельских торосовВ холодных северных ночахМихал Васильич ЛомоносовШагал с котомкой на плечах.А был он родом из народа.Рыбак архангельский простой,Не золотарь, не воевода,Как говорится, парень свой.Михаила встретила столицаБез хлеба, соли и питья,Но все же он сумел пробитьсяИз грязи прямо во князья.Михал Васильич был героем.Он поднял свой авторитет.Назло монашеским покоямОн создал Университет.Восславим же, друзья, героя.Восславим гения, друзья:Ведь если б жил, как я, в запое.То где б тогда учился я?
Студенческая
Пей, студент, полна бутылка.Ешь, студент, поторопись.Пусть на всех одна лишь вилка,Зато глоток завались…Пей, студент, луна нам светит.И целуй, и обнимай.Пусть есть ректоры на свете,Зато как бушует май…Пей, студент, не лишний третий.Пой, студент, свободы песнь.Пусть в кармане только ветер,Зато «альма-матер» есть…
По рюмочке, по маленькой
Когда на свет студент родился,То разошлися небеса,Оттуда выпала бутылкаИ раздалися голоса:По рюмочке, по маленькой налей, налей, налей,По рюмочке, по маленькой, чем поят лошадей!– А я не пью! – Врешь – пьешь!– Eй-богу, нет! – А бога нет!Так наливай, студент, студентке!Студентки тоже пьют вино,Непьющие студентки редки —Они все вымерли давно.Коперник целый век трудился,Чтоб доказать Земли вращенье.Дурак, он лучше бы напился,Тогда бы все пришло в движенье.По рюмочке, по маленькой налей, налей, налей,По рюмочке, по маленькой, чем поят лошадей!– А я не пью! – Врешь – пьешь!– Eй-богу, нет! – А бога нет!Так наливай, студент, студентке!Студентки тоже пьют вино,Непьющие студентки редки —Они все вымерли давно.Колумб Америку открыл,Страну для нас совсем чужую.Дурак! Он лучше бы открылНа Менделеевской пивную!По рюмочке, по маленькой налей, налей, налей,По рюмочке, по маленькой, чем поят лошадей!– А я не пью! – Врешь – пьешь!– Eй-богу, нет! – А бога нет!Так наливай, студент, студентке!Студентки тоже пьют вино,Непьющие студентки редки —Они все вымерли давно.А Ньютон целый век трудился,Чтоб доказать тел притяженье.Дурак! Он лучше бы влюбился,Тогда бы не было б сомненья.По рюмочке, по маленькой налей, налей, налей,По рюмочке, по маленькой, чем поят лошадей!– А я не пью! – Врешь – пьешь!– Eй-богу, нет! – А бога нет!Так наливай, студент, студентке!Студентки тоже пьют вино,Непьющие студентки редки —Они все замужем давно.Чарльз Дарвин целый век трудился,Чтоб доказать происхожденье.Дурак, он лучше бы женился,Тогда бы не было б сомненья.По рюмочке, по маленькой налей, налей, налей,По рюмочке, по маленькой, чем поят лошадей!– А я не пью! – Врешь – пьешь!– Eй-богу, нет! – А бога нет!Так наливай, студент, студентке!Студентки тоже пьют вино,Непьющие студентки редки —Они все замужем давно.А Менделеев целый век трудился,Чтоб элементы вставить в клетки.Дурак! Он лучше б научилсяГнать самогон из табуретки.По рюмочке, по маленькой налей, налей, налей,По рюмочке, по маленькой, чем поят лошадей!– А я не пью! – Врешь – пьешь!– Eй-богу, нет! – А бога нет!Так наливай, студент, студентке!Студентки тоже пьют вино,Непьющие студентки редки —Они все вымерли давно.