Шрифт:
Листки с распечатанными диаграммами ходили по рукам. Джеб последовательно захватил несколько изображений рэка, по мере прохождения над ним ультразвукового локатора. Получилось что-то вроде слайдов, сделанных со спутника. В общем и целом изображение походило на стерлядь, зарывшуюся в ил. Острый нос, жабры-рули, грудные плавники-рули, хвост…
Соболь часто подходил к столу и небрежно ударял по снимкам тыльной стороной ладони:
– Подлодка. Еллоу Сабмарин. Джек-пот!
И распалил свой ветеранский пыл:
– Ну и кто из вас расшифрует посулы вашего адмирала? Этого чревовещателя, йоп его мать. Его живот пробурчал с голодухи: «Ты примешь участие в экспедиции». Он что-то замолчал вопрос – как мы будем делить нашу золотую антилопу. Я догадываюсь, кому достанется задок, кому – субпродукты с копытами.
– Соболь, ты как серийный зануда! Сядь на место и немного помолчи.
– Ладно, уговорил. Я Рут хочу послушать. Когда, говоришь, родился Клаус? Пасмурным сентябрьским утром 1914 года? – Соболь выбросил руку в нацистском приветствии: – Зиг Хайль!
– Заткнись и сядь!
– Заткнуться и сесть? Что ж, Мише Ходорковскому выпало наказание похуже этого.
На несколько мгновений в кают-компании бота воцарилась тишина.
Джеб и сам готов был поверить в ошибку капитана и адмирала. Они распалили мозги агентурными донесениями и собственными выкладками. Они мыслили слишком трезво. Они имели такие холодные головы, что в них можно было хранить пиво. «Какие же они зануды!» – едва не выплеснулось из Джеба. Они могут поверить во что угодно, но сухо, черство. Попроси их рассказать сказку про Колобка, и она прокатится по спальне салютом во славу военным чиновникам. Они не верят и смеются над людьми, о которых поют песни морские ветра.
…Тысячи кладоискателей-одиночек закладывают свое имущество и бросаются в приманную пучину. Безумные романтики теряют все и с сумасшедшинкой в глазах улыбаются: «Самое ценное в жизни мы получили в море». Они собираются в самостийные группы, нанимаются на работу к пронырам, одурачившим морского царя, получают гроши и все равно радуются: «Когда-нибудь…»
Их манит блеск золота, сдобренный ультрамарином моря и охрой песчаного дна. Они радостно встречают каждый поднятый на борт кувшин и, очищая его от ракушек, жаждут увидеть драгоценный проблеск.
Они грезят золотом ордена тамплиеров и с преклонением шепчут имена знаменитых разбойников – Френсис Дрейк, Генри Морган, Томас Баскервиль, Франсуа Леклерк, спрятавших свои сокровища.
«Когда-нибудь…»
За кружкой пива в портовом баре, на палубе судна, они мечтают о завтрашнем дне как о рае. Их жизнь начнется завтра, и так продолжается изо дня в день. Они каждый день отвечают на вопрос «есть ли жизнь после жизни». Они просто и наивно доказывают это.
Их жизни завидуют многие: «Мне бы так». Но завистники, прикованные чертовыми цепями к телевизорам, никогда не покинут своего очага, не понимая, что над ним курится серный дым.
Джеб сошел на берег и быстрым шагом направился к дайв-центру. Поздоровавшись с Мурой за руку, он спросил:
– Можно отослать пару-тройку факсов?
Тот кивнул: «Бога ради!»
В отеле «Берег мечты» капитан Абрамов соединил пронумерованные листы. Глядя на расплывчатые очертания субмарины, он тоном заклинания прошептал:
– Декорация раздвинута.
Эти контуры родили другое определение – судно-ловушка. В отличие от Джеба, капитан не колебался: Эмиль Линге искал самолет с наркотиками на борту, и ничего более. По его следам тяжело шаркал Вуди Стэнфорд.
Абрамов связался с Джебом по телефону:
– Не расслабляйся. Ты понял меня? Ты должен сделать все, чтобы наш клиент получил сообщение: «Они нашли его». Ты должен выманить его на Мальдивы и ликвидировать. Не знаю как – даже Павел Глоба не знает ответа, – но должен. Я не вижу этого в разрезе и под лупой. Разберешься по ходу.
4
– Они что-то нашли. Пока не знаю что, но нашли. – Хантер опустил морской бинокль и поочередно глянул на товарищей. Он был в майке без рукавов и плотных армейских шортах. Его лоб прорезали глубокие складки, под глазами сеть мелких морщин. – И это не инсценировка.
– Ты уверен? – спросила Весна.
Хантер ответил не сразу.
– Я столько раз погружался с аквалангом… – Его голос прозвучал чуточку устало; глаза хоть и холодные, но спокойные, как замороженная вода. – Я знаю больше, чем ты, ты, – он кивком головы указал на бойца с позывным Глок, стоявшего за пультом управления катером, на Джинжер в броском купальнике.
На острове Ворчащий Сад, ставшем для британских морпехов базой, остался Гарри Капано. Жест командира, его прищуренные на солнце глаза, обращенные в сторону едва приметной береговой полоски, указывали на контрразведчика.