С приближением полной луны, Эриана охватывал смертельный страх. На этот раз, он знал, будет летнее солнцестояние, и самая яркая луна в году.

Какое влияние это на него окажет, Эриан мог только догадываться, но от этих догадок у него начались чудовищные кошмары. Он несколько раз решался покончить с собой, прежде чем его кошмары станут реальностью, но ему всегда не хватало силы воли. Эриана гнал страх, и безумие постепенно охватывало его разум. Он все время продолжал двигаться, словно его звала за собой судьба, вдруг изменившая ему после укуса Казгорота. А луна раз за разом становилась все больше.

– Для человека, который всю жизнь тренировал псов, ты очень много знаешь, – замечание Керена было сделано небрежным тоном, но Дарус моментально сел прямо, внимательно глядя на менестреля.

– Да, я кое-чему научился в разных местах, – сказал он, пожав плечами.

Небольшой костер создавал островок тепла в прохладном лесу. Двое мужчин сидели по разные стороны огня. Тристан и Робин пошли прогуляться, а Полдо дремал, накрывшись меховыми одеялами.

– Такое впечатление, что ты обучался у истинных мастеров своего дела – ну, скажем у тех, что учат в Академии Хитростей – в школе шпионов Паши Калимшана?

Дарус помолчал. Потом он ухмыльнулся.

– А ты действительно немало путешествовал. Да, я посещал «школу» султана – из меня готовили шпиона, убийцу или вора, выбирай, что хочешь.

Кроме того, – добавил калишит, оправдываясь, – я на самом деле много лет тренировал самых разных собак!

– Тогда почему же ты здесь? – менестрель очень внимательно посмотрел в глаза Даруса, когда он задал этот вопрос.

На мгновение калишит отвел глаза.

– Я убежал от Паши, школы и всего остального. У меня возникли разногласия с Пашой из-за прав… на некую собственность, которой мне удалось овладеть, и той же ночью я стал матросом. Корабль этот направлялся в Корвелл, а мне быстро надоело быть моряком. Так я оказался здесь.

Менестрель удовлетворенно откинулся назад.

– Ты здорово дерешься. Наверное, ты был отличным студентом!

Дарус засмеялся, а затем снова посерьезнел.

– Ты знаешь, я множество раз сражался против самых разных противников, но никогда я не бился за что-нибудь.

– Что ж, – ответил менестрель, – теперь ты сражаешься за Корвелл.

Тристан и Робин медленно прогуливались в прохладной ночи. Никому из них не хотелось спать – по крайней мере сейчас. Когда луна озаряла ее удивительное лицо, принцу хотелось заключить девушку в объятия, но мужества ему опять не хватило.

– Там, в цитадели ты все делал, как надо, – спокойно сказала Робин. – Твой отец гордился бы тобой.

Тристан застыл на месте, удивленный ее комплиментом. Он только и смог сказать: «Спасибо», и повернулся к Робин.

Они стояли на скалистом берегу озера, глядя на мир, который, казалось, никогда не знал ни насилия, ни смерти. Половинка луны, окруженная своими блистающими слезами, стояла уже почти в зените. Тысячи звезд – больше, чем он когда-либо видел раньше – сверкали на темном небе.

Хотя их лагерь с маленьким костром находился всего в нескольких шагах от них, скалы полностью скрывали их. Казалось, они одни на многие мили.

Тристан неохотно подумал о своем отце. Король теперь должен был окончательно разочароваться в своем сыне, который исчез среди ночи, бросив командование гарнизоном, которое его отец поручил ему.

– Мы сделали все, как надо, – задумчиво сказал принц. – Но если бы мой отец был здесь, я уверен, что он нашел бы немало ошибок, – Тристан даже не пытался скрыть свою горечь.

– Не будь к нему так жесток! – резко сказала Робин, удивив его своей горячностью. – Почему вы оба должны все время бороться друг с другом? Это не только твоя вина: ни один из вас не желает, хотя бы временно, понять другого.

– Я не знаю, почему так получается. Он всегда хотел, чтобы я все делал, как можно лучше и никогда не был мной доволен – а я, возможно именно из-за этого, специально поступал ему назло. Я не желаю быть его слугой!

– Не думаю, что ему этого хочется, – сказала она, и нежная улыбка смягчила ее лицо. – Я думаю, он просто хочет, чтобы его сын стал достойным принцем ффолков. И если бы он был сегодня с нами, он бы порадовался за тебя!

Похвала Робин заглушила все остальные чувства. И Тристан был готов голыми руками сразиться с фирболгом, если наградой ему будет ее улыбка.

– Без тебя мы никак бы не обошлись, – сказал он. – Как ты здорово понимала единорога.

Она улыбнулась.

– Когда со мной нечто подобное происходит, меня удивляет, что остальные ничего не слышат – его обращение было таким ясным! Например, почему вы все не почувствовали, что земля под крепостью фирболгов осквернена, а я поняла сразу.