Шрифт:
Были затенены также берег и прилегающая к нему часть океана. И только на горизонте сверкала полоска воды — будто окунули перо в расплавленное серебро и провели по линейке широкую черту.
Девушка вздохнула, пристально всматриваясь в горизонт. Где-то там находился уединенный остров с комплексом зданий, именуемых медицинским центром.
Дочь Александры Сизовой — Луиза (а это была она) знала, что мать прибыла в город неделю назад и остановилась в этой же таверне. Сейчас выяснилось, что ею занята лучшая комната…
Она улыбнулась, вспомнив о встреченной на пути колонне советских вездеходов. Надо же случиться такому совпадению! А этот механик с Ульяновского автозавода… Совсем еще молодой парень, но как держится!
Все сильнее наваливалась усталость. Рядом стояли нераспакованные чемоданы, но не было сил заняться ими. Хотелось просто посидеть расслабившись в кресле, чтобы дать покой гудящей от усталости голове.
Послышались шаги в коридоре. Она резко выпрямилась, взглянула на дверь. Женские каблучки простучали мимо комнаты, смолкли на лестнице.
Конечно, дверь не могла отвориться. И встреча у них произойдет не сегодня, даже не завтра…
Все же как она выглядит здесь?
Луиза поднялась с кресла, приблизилась к окну. Вскоре увидела ту, что спустилась по лестнице, — женщина с седыми волосами, с модной сумкой на ремешке через плечо, легко лавировала между автомобилями, пересекая площадь…
ТРЕТЬЯ ГЛАВА
Сизова еще издали увидела человека на церковной паперти. Подумала: вероятно, тот, кто должен провести ее к священнику. Так и оказалось.
Мужчина сделал приглашающий жест и пошел впереди, показывая дорогу. Они миновали пустой зал храма, обошли алтарь и по нескольким ступеням поднялись в обитель священника.
Падре писал за конторкой, освещенной лампой под абажуром. Остальная часть комнаты тонула в полутьме, но Сизова разглядела книжные стеллажи вдоль одной из стен, фисгармонию с откинутой крышкой.
— А вот и вы! — Священник оставил перо, движением руки показал посетительнице на кресло: — Добрый вечер, сеньора…
— Сеньора Мария Сорилья, — подсказала гостья. — Святой отец упорно забывает мое имя.
— Так было и при первой нашей встрече, — простодушно сказал священник.
— В тот раз вы назвали меня Матильдой…
— Приношу извинения. — Священник поморщился, пальцем коснулся лба: — Если бы сеньора знала, что иной раз здесь творится! Впору забыть собственное имя, не то что чужое, даже если оно принадлежит очаровательной женщине.
Комплимент не произвел впечатления. Посетительница неподвижно сидела в кресле и спокойно глядела в лицо хозяину.
— Великое множество забот! — продолжал падре. — И все требуют немедленного разрешения. Тем не менее вы навестили меня, и я откладываю все дела… Что, если я предложу сигарету сеньоре?
— У вас курят?
— Здесь вы можете делать все что угодно. — Падре из ящика стола поспешно достал красивую резную коробку, откинул тяжелую крышку.
Сизова взяла сигарету. В руке у священника появилась зажигалка. Вспыхнул язычок пламени.
Сделав затяжку, она скользнула взглядом по собеседнику. Ему было под семьдесят. Однако возраст выдавало только лицо — лоб, изрезанный морщинами, двойные глубокие складки от крыльев носа к подбородку. Осанка же, манера держаться, широкие точные жесты свидетельствовали о здоровье и силе.
Этот человек давно попал в поле зрения тех, кто помогал Сизовой и Луизе готовиться к будущей трудной работе. Естественно, изучалась обстановка в том регионе, люди… Некоторые данные свидетельствовали о том, что местный священник вовсе не латиноамериканец. Дальнейшая проверка с использованием трофейных военных архивов показала: он немец, причем не фольксдойче, а имперский немец, то есть рожденный в Германии. В годы второй мировой войны он был не служителем культа, а младшим офицером охранной дивизии СС “Тотенкопф” и работал в одном из отделений концлагеря Освенцим, а именно в Биркенау, где исполнял должность рапортфюрера в блоке 14, то есть в центре биологических экспериментов на живых людях. Поиски продолжались. И вот уже в ГДР обнаружились два старика, которые по предъявленной им фотографии опознали этого человека как слушателя теологической семинарии в Базеле в первые послевоенные годы. Один из них знал его и по лагерю Освенцим… Было установлено подлинное имя человека — Иоганн Кропп, унтерштурмфюрер СС.
Конечно, сбор этих сведений потребовал усилий десятков людей, отнял много времени, но зато Сизова и Луиза получили на вооружение информацию первостепенной важности. Вот и город этот был выбран в качестве основной точки базирования именно потому, что здесь проживал священник Хуан Хорхе, то есть Иоганн Кропп. Бывший эсэсовец и сотрудник пресловутого Аненэрбе, он вполне мог иметь связи с тем самым островом…
Сизова не случайно сняла комнату в таверне Кармелы — знала, что Кропп регулярно сюда наведывается.