— Мы тут посовещались со святым отцом… Это правда, что вы подверглись нападению вооруженных незнакомцев? Сказать по чести, мы испытываем сомнения на этот счет…

Луиза удвоила внимание: информация предназначалась для нее.

— Все так и было, сеньора.

— С чего вы взяли, что те вооруженные — немцы? Смотрели их документы?

Движением руки Хосеба подозвала Лино. Он уже вернул девушке револьвер и теперь сжимал в руках карабин.

— Лино, объясни сеньорам, как все произошло.

— Это проще простого. Я был на охоте. Преследуя раненую антилопу, забрел далеко от лагеря. Вдруг почувствовал запах дыма. У костра сидели те самые люди: убили большую серую обезьяну и жарили ее на обед. Я подобрался совсем близко, так что слышал каждое их слово. Они говорили по-немецки.

— Вы знаете этот язык?

— Довольно хорошо. Долго работал у здешнего зубного врача-немца. Прислуживал, когда он вел прием больных.

Луиза силилась разобраться в происходящем. Мать интересуют какие-то вооруженные немцы. Не потому ли, что они могут быть связаны с теми, что обитают на острове?

Между тем беседа продолжалась. Священник допытывался, почему старика нельзя оставить в городе на несколько дней. Хосеба не объясняла — только упрямо качала головой.

Падре не выдержал и сказал, что, поступив по-своему, дочь станет убийцей отца: тащить раненого по сельве — все равно что обречь его на смерть.

Аргументы священника были убедительны. Все замолчали. В наступившей тишине послышались всхлипывания. Отвернувшись от стола, Хосеба прижимала руки к лицу. Плечи ее вздрагивали.

Луиза быстро посмотрела на мать. Та чуть заметно задвигала руками — будто вертела штурвал автомобиля. Но Луиза все еще не понимала.

Сизова решилась. Подойдя к плачущей девушке, взяла ее за плечи:

— Не надо убиваться, милочка. Попросите нашего доброго падре. Пусть раздобудет какой-нибудь автомобиль, чтобы вы могли проехать с раненым хотя бы часть пути до лагеря. — При этом она вновь посмотрела на Луизу.

Теперь для Луизы все прояснилось!

— Стойте! — сказала Луиза. — Это сделаю я.

— Что означают ваши слова? — спросил священник.

— То, что раненого старика я повезу в “лендровере”.

— Понимаете ли вы, что автомобилю требуется хотя бы подобие дороги? Ничего этого в сельве нет.

— Будет польза, если старик проедет в машине хотя бы половину, даже треть расстояния до лагеря. — Луиза увидела одобрение в глазах у матери. Войдя в роль, взяла руку священника: — Не отговаривайте меня, святой отец. Сердцем вы на стороне этих бедных людей.

— Сердцем — да. Но разум мой протестует. Ведь я помню о тех вооруженных… бандитах. А есть еще дикие звери и ядовитые змеи. Учитываете ли вы все эти опасности?

— Вы плохо думаете о нас, падре, — сказала Хосеба. — Мои парни не бросят сеньориту на произвол судьбы. Лино и Чако проводят ее. Она вернется домой через неделю.

— В сельве вы проблуждаете месяц!

— Хосеба… — послышался голос старика. Он уперся руками в стол, силясь оторвать голову от носилок. — Хосеба, вспомни о дороге майя!

— Верно, отец! — девушка хлопнула себя ладонью по лбу. — Верно, к Синему озеру ведет древняя дорога… Она вся заросла и разрушилась так, что камни едва видны. Индейцы называют ее дорогой майя.

— И по ней может пройти автомобиль? — спросила Луиза.

— Я не знаю, — Хосеба беспомощно развела руками. — Я никогда не видела на той дороге даже мулов. Это глушь, какую только можно себе представить.

— Все равно мы сделаем попытку.

— Я всю жизнь буду молиться за сеньориту.

— Когда мы должны отправиться?

— Сейчас! — Хосеба покосилась на дверь, понизила голос: — Каждую минуту может появиться полиция.

— Но вы же утверждаете, что не сделали ничего дурного, — сказал падре. — Чего же в таком случае бояться?

— Едемте! — Хосеба умоляюще взглянула на Луизу.

— Ну что же!.. — девушка тряхнула головой. — У меня как раз в запасе четыре канистры с бензином. Достаточно бумаги, холста и красок, чтобы сделать этюды на озере. Ждите здесь, я подгоню автомобиль.

Она пошла к двери. У выхода обернулась. Увидела: мать глядит на нее и улыбается.

— Смелая девушка, — сказала Сизова священнику. — Благословите ее, святой отец.

— Увы, я не одобряю того, что она собирается совершить, — падре осуждающе покачал головой.