Помолчали. Бабочка все-таки оседлала свой цветок. Не знаю, что она в нем нашла? Маленький, невзрачный и без запаха.

Почему-то вспомнилась целительница. Такая же тощая, невзрачная и… Блин, говорят, некрасивых женщин не бывает. Тот, кто это сказал, тиу не видел. Чтоб она показалась красивой, надо захлебнуться в водке.

— Наверно, я здорово тебе напортачил с целительницей. Колдуна вот зачем-то послал к ней…

— Ты правильно поступил, Многомудрый. Мне показалось, что шаман улыбнулся. Колдун после тебя… дух будущего целителя получит больше мудрости и силы. Но…

— С тиу как? Всё нормально?

— Она тиу.

Ясненько. Типа, чего ей сделается?.. Такая ни в огне, ни в воде, а бешеные слоны ее и сами боятся.

— А с рыжим нашим чего?

Шаман улыбнулся. На этот раз точно.

— С ним не так хорошо, как с тобой. Его унесли слуги. Через несколько дней… силы вернутся к нему.

— Понятно. Не всё так хорошо, как хотелось бы. Пирожки в ближайшее время мы есть не будем.

— Какие пирожки?

Объяснил я шаману этот черный прикол. Старик покачал головой.

— Нет. Умирать он не станет. Ни в ближайшие дни, ни потом. Он же из клана ми-ту.

— Отож. Я скорчил соответствующую морду. Этих тварей, кажись, трудно убить.

— Очень трудно, — поправил меня шаман. И еще, Многодобрый… ми-ту не умеют прощать.

— Боюсь, я тоже плохо забываю обиды.

— Ты тоже, — эхом отозвался старик. Хочу тебе сказать, Многомудрый…

Я отдернул пальцы от ладони. Блин, хоть перевязывай её.

— …я видел много караванов. Этот самый необычный.

— Да? И чего с ним не так?

— Всё так. Но кое-кто в нем лишний.

— И кто же?

— Ты или ми-ту.

Бабочка опять стала наворачивать круги над цветком.

— Ты прав, старик, я в нем лишний. Я! Вот только вернуться не получается.

— И не получится, — обрадовал меня шаман. Боги любят играть в такие игры.

— Да? Это они сами тебе сказали?

— Нет. Мне сказал Наставник.

— А ему кто?

— Не знаю. Тогда я не додумался до такого вопроса. А теперь…

— Ну да, не спросишь. Не тревожить же мертвого из-за такой ерунды.

— Многодобрый, поднять можно только того, кто не прошел Огненные Врата. А я сам сжег тело Наставника.

— Вообще-то, я пошутил насчет спросить.

Надеюсь, шаман тоже. Насчет поднятия мертвых. Я ведь уже начал привыкать к этому миру. А мне здесь только оживших мертвецов не хватает.

— Так, что там с шутками богов?

Старик подбрасывал в руке камешки. Белый, темный, полосатый. И заговорил, не отрываясь от своего занятия.

— Ты и ми-ту, как ветер и песок. Как вода и огонь. Каждый хорош, когда один, но вместе!..

— Знаешь, старик, я видел как-то извержение вулкана. В океане. Это не рассказать. Это видеть надо. И пережить. Мы тогда чуть не навернулись на той яхте. Но кадры получились, обалдеть! Сами себе потом не верили, что это всё в натуре.

— Тогда ты поймешь, Многомудрый, игру… — Цокают камешки. Полосатый, белый, темный. Нет, не богов. Кто мы такие, чтобы проникать в Их замысел? Я хочу рассказать тебе про игру ми-ту. Бабочка опять села на цветок, но ее сдуло порывом. Там, куда повернуты твои глаза, есть очень опасные горы. Стоит упасть одному камню, за ним падает много других.

— Слышал я о таких приколах.

— Ми-ту бегают по этим горам, доказывая свою силу и ловкость.

— Правда, что ли?

— Я сам это видел. Камни падают и гремят, а ми-ту бежит, как по облаку. Бежит и не останавливается.

— Ну, долго так бежать он не сможет.

— А долго и не надо. Только там, где живет неспящий камень. Главное, отличить его от обычного камня. Ми-ту это умеют.

— Да уж. Кто не научился, тот…

— Тот не получит жену. А еще… убитый неспящим камнем родится уже не ми-ту.

— Блин, какое горе!

— Для них это горе.

Шаман задумчиво качнул головой.

— Ну, прикол с лавиной я понял. Но к чему ты это рассказал?

— Ты и колдун, как два молодых ми-ту, что бегут по неспящим камням. Но два не могут бежать по одной горе, а вы…

— А мы бежим, так?

— Да. Старик сжал камешки в кулаке, посмотрел на меня. Не в глаза. На рот или подбородок. Вы бежите вдвоем.

— Ну, и кто у кого сидит на шее?

— Ты опять задал вопрос, до которого я не додумался.