Это местные так шептались, пока я от озера поднимался. Когда я купаться шел, никого не было, а обратно повернул пол-аула на пригорке топчется. И мое будущее обсуждает. Достаточно громко, чтобы и я услышал. Но вот спросить у меня… как же, как же! Скорее языки себе пооткусывают. И глаза повыкалывают, чтоб не пялились на меня. Только искоса, вроде как, случайно. И тут же гляделки в сторону.

Постоянный муж целительницы?..

Нет, спасибо! Мне и одной ночи за глаза хватит. Кажется, я упоминал, что целительница тут из клана тиу. Ну, а то, что секс с ней это развлекалово для мазохистов, я сам не знал. Пока ни попробовал. Если кому-то нравится подстилка из колючей проволоки или проснуться таким, будто ночевал в кусте держи-хватай, то это его личное дело. А я на такие игры плевать хотел. С вертолета. В Марианскую впадину. И гоняться за бабой по стенам мне тоже не по кайфу. Пусть этим Человек-Паук занимается. Или другой тиу. Если у них брачные ритуалы такие. А я лучше к Марле пойду. Когда у нее совсем уж поганое настроение. Та раз приложит и обморок гарантирован. Плавно переходящий в сон. Или в смерть. Это уж кому как повезет. А если проснешься после такого, то ощущения, будто, балкон на голову свалился. Или грузовик пару раз переехал. Ни тебе растянутых связок, ни исцарапанной шкуры. Красота! Умеет баба доходчиво объяснить, что не то у нее настроение. Чугунно-бетонное нет! вместо …догонишь я твоя, не догонишь я буду на потолке. Побольше бы таких, как Марла, и жить сразу стало бы проще.

Вот она стоит, облизывается. Не сразу я вспомнил, что кровь лапушка любит. А я так и не промыл свои царапины. Теперь уже и не промою. Кто ж мне даст хороший продукт переводить? А спорить с Марлой…

Любая сегодняшняя проблема завтра станет вчерашней неприятностью, которую можно забыть. Конечно, если удалось дожить до завтра. Но некоторые особо продвинутые умудряются две проблемы себе в день организовать. А то и три.

Ну, надо было мне шутить с колдуном?..

Он ведь поверил. И пошел. К целительнице.

И целительница поверила. Моей болтовне.

А потом шаман ко мне пришел. За жизнь поговорить. И не за жизнь вообще, а одного конкретно взятого болтуна.

Блин, ну почему нельзя быть умным постоянно? А то в одном деле гений, а во всех остальных дурак дураком.

Еще Пал Нилыч говорил: «Алексей, мне кажется, что своей головой вы пользуетесь только по большим праздникам». В другой раз еще и круче загнул: Думаю, в одной из прошлых жизней вы были самцом богомола. Почему? Да привычки у вас те же остались. Надеюсь, для вас не новость, что самка богомола откусывает своему партнеру голову, чтоб не отвлекался во время процесса. Вот и вы ведете себя так, будто привыкли обходиться без головы. Да и сам мыслительный процесс, пока еще незнакомое для вас понятие…

Ну, шутки у Пал Нилыча всегда были кусачие. А когда у старика портилось настроение, его шутки отращивали себе такие зубы акуле в пору утопиться от зависти.

Я сидел на камне и пялился на другой камень, что едва виднелся вдали. Меж горными пиками.

— Интересно, сколько до него идти?

— Недолго.

Вообще-то, я спросил не у шамана, а у солнечного ветра. Или у бабочки, которую раз за разом сдувало с цветка. А она делала круг и опять пыталась при… цветиться. Так, наверно, можно сказать.

— А недолго это сколько?

— Ты спрашиваешь, чтобы знать или чтобы поговорить?

— Поговорить я и с ним могу, если мне не нужен ответ.

С кем это с ним, шаман спрашивать не стал. Кроме нас двоих, поблизости был только нортор. Где-то в тени. Неподвижный. И не очень заметный.

— Вот сколько, — старик протянул ко мне руки с поджатыми пальцами.

— Девять дней? Так долго?

— Если удача не отвернется.

— Блин, караван там вряд ли пройдет…

— Караван там можно провести. Но зачем? Вожак поалов в другую сторону смотрит.

— Ну, вожака и развернуть можнообычно. Если понадобится.

— А тебе понадобилось в ту сторону?

— Кажись, да.

— Я могу спросить зачем?

— Можешь, многоуважаемый. Вот только не знаю, смогу ли ответить.

— Если это тайна Многодоброго. Или Многомудрого…

И шаман выразительно посмотрел на мою руку. Правую. Я регулярно и машинально тер ее. То об колено, то об камень, а то и пальцами по ладони проводил.

Посмотрел и я на ладонь. Так и есть: след от ожога потемнел. И слегка припух.

— Знаешь, что это? протягиваю шаману свою конечность.

Старик отвел глаза.

— Я слышал про этот знак.

— А когда он чешется. С самого утра… К чему бы это?

К дождю, — пришла дурацкая мысль. И еще более дурацкий анекдот вспомнился. Ёжик, тебе бы помыться… Кажется, так он заканчивался.

— Я… догадываюсь… что это значит.

— Тогда шепотом. И мне на ушко.

Вообще-то я пошутил. Насчет ушка. Но мне ответили. Так, как я попросил.

— ОН сообщает служителю, что рядом есть подходящее место. Осталось только найти и…

— И чего?

— И дать ЕМУ это место.

Старик замолчал, засмотрелся на бабочку.

— Это всё, что ты можешь сказать? не выдержал я.

— Непосвященным нельзя говорить о ЕГО ритуалах. И видеть их нельзя.

— Даже шаманам?

— На мне нет ЕГО знака.

— Можно организовать…

— Не надо!

Старик аж дернулся.

— Ладно, как хочешь. Мое дело предложить.

— Служитель не предлагает. И не выбирает. Это ОН выбирает себе служителя.

— Старик, не трави душу. И без того тошно.