Шрифт:
— Устроил групповуха и ждал.
— Блин. А ты чего делал?
— Выполнял твой приказ.
— А чего такого я тебе приказал?
Крант замялся.
— Ну, так чего?
— Ты сказал: делай, как я.
— Ну, и…
— Я делал.
— Получалось?
— Меня учили выполнять приказы нутера.
Нортор выглядел почти обиженным. И почти смущенным.
— Понравилось?
— Нутер, я оберегатель, а не…
— Кто-кто?
— Гость Многолюбящей!
Крант слегка порозовел.
— Кричать не надо. Со слухом у меня хорошо. С памятью тоже. Я задал тебе простой вопрос. И хочу получить простой ответ. Тебе понравилось? Да или нет?
— Да.
— Всё, свободен.
Нортор вышел. И дверь за собой закрыл. Плотно. А вот Малек остался. Интересно ему стало, чего значит групповуха.
— Иди, спроси у Кранта.
Мне другое интересно, чего такого я вытворял, что нортор краснеет. Или это первая групповуха в его жизни?
Надо бы уточнить, при случае…
Кстати, Малек сожрал фруктов больше, чем я. И с памятью у него никаких проблем. И вел он себя как всегда. Кажется.
Так что прав Крант: от чего ипше хорошо, от того Лехе Серому еще лучше.
27.
— …что такое сказка, Пушистый?
Ну, как рыбе объяснить, что такое вода… для нерыбы.
— Умеешь ты, Лапушка, вопросы спрашивать. Простые, как… не знаю чего. Вот если б и ответы такими же простыми были. Ну, как тебе сказать…
— Как есть, так и говори.
Женщина повернулась на бок. Подперла щеку ладонью.
— Ладно. Но ты сама этого попросила, угрожающе зарычал я. Решил Марлу напугать. Она зажмурилась и улыбнулась. Чуть показав клыки. — Сказка, значится… Это то, чего нет, не было, но очень хочется, чтоб было. Понятно?
— Нет. Или ты это так шутишь?
— Да не шучу я. Объясняю. Как могу.
— Смоги еще раз.
— Ладно, попробую. Вот с тобой было такое, когда хочется того, чего сделать нельзя или очень трудно?
Марла дотянулась до кувшина, хлебнула из горла и только потом сказала:
— Такое было со мной. Да.
— То, чего тебе хочется и не можется, называется мечтой. А сказка… вот когда ты говоришь, что то, чего не можется, вдруг взяло и смоглось, вот тогда это сказка. Теперь понятно?
— А кому говоришь?
— Себе. Другим. Но чаще себе.
— Сказать то, чего не было? Не истину? Это сказка?..
— Ну… почти.
Еще глоток вина. И взгляд поверх кувшина. Взгляд-рентген. Потом кувшин ставится Марле на живот, и допрос продолжается.
— Вот если я скажу, что Срединные горы не опасны. Что там нет ми-ту. Что Путь там прямой и легкий. Ты пойдешь туда без проводника и охраны. А на привале отрежут твою глупую голову. Понравится тебе такая сказка?
— Лапушка, это не сказка. Это подстава!
— Да? А сказка тогда что?
— Ну… сказка… например, ты говоришь, что можешь выпить три кувшина вина…
— Могу.
— Потом снять двух крутых мужиков…
— Снять? Откуда снять? Зачем?
— Ну, не снять. Это я не так сказал. Ну, позвать с собой. Теперь понятно?
— Понятно. Позвать это я могу.
— Позвала, привела к себе и устроила с ними такой трах-тиби-дох, что они от тебя на четырех уползли.
— Тогда это будет сказка?
— Да.
Марла хмыкнула, опять приложилась к кувшину, а потом бросила пустую тару в окно. Не оборачиваясь к окну и не прицеливаясь.
— Пушистый, ты говорил обо мне истину. Пока тебя не было, я часто призывала двух мужей. Иногда трех. И не все потом могли уйти сами. Некоторых уносили.
— Лапушка, это похоже на сказку. На страшную сказку.
— Это истина, Пушистый. Не надо ее бояться. Лучше скажи, что такое сказка.
— Я пытаюсь. Но у меня плохо получается.
— Тогда расскажи сказку.
— Блин, нашла Шахиризаду Ивановну! Да из меня такой же сказочник, как из поала танцор.
— Ты видел брачные танцы поалов?
— Нет.
— Тогда рассказывай.
— Ну, ладно. Но потом не жалуйся.
Марла засмеялась и потянулась к тарелке с едой.
— Ну, вот. Ты, значится, жевать будешь, а я говорить… Несправедливо это.
— Пушистый, я буду жевать и слушать. А ты только говорить.
— Мы можем поменяться.
— Потом, Пушистый. Может быть. А пока говори. И отдыхай.
Марла похлопала меня по животу, и спорить сразу перехотелось.
— Ладно, слушай. Все сказки начинаются с жили-были. Ну вот, жила-была кошка…