По спине лежащего кто-то пробежал, слава богу босиком, еще раз рвануло за шею, потом за связанные веревкой руки, кто-то заполошно взвыл над ухом…

«Что происходит? – Сергей пытался подняться на ноги и хоть как-то протереть скрученными впереди кулаками запорошенные песком глаза, но его раз за разом сшибали и вдавливали в песок бегущие, похоже совсем не обращая внимания на то, что у них под ногами.

– Акер! – вопили вокруг. – Аке-е-е-ер!!!

Наконец ему удалось встать на колени и с грехом пополам смахнуть запорошивший глаза песок.

Лучше бы он этого не делал.

Прямо перед лицом, обдавая смрадным дыханием, торчала равнодушная морда зверя, изучающего жертву холодными, почти бесцветными глазами.

«Лев?.. Откуда?.. Разве в Египте есть львы?.. Или раньше были?..»

Могучая лапа со здоровенными когтями поднялась и осторожно приблизилась к лицу Дорофеева, заставив его сердце провалиться куда-то ниже желудка. Смертельно захотелось зажмуриться, но откуда-то изнутри, словно вытесненная упавшим сердцем, всплыла абсолютно чужая спокойная мысль, что именно зажмуриться – смертельно. Только пока не прерывается визуальный контакт между зверем и человеком, последний будет жить.

Лапа коснулась щеки и медленно провела по коже. Точно так же кошки трогают незнакомый предмет, стараясь понять – съедобен тот или нет, опасен или им можно поиграть немного. Только «лапка» эта при желании могла легко закрыть собой все лицо и с такой же легкостью вообще смахнуть голову с плеч… Сердце стремительно рухнуло ниже, а в глубине бледно-зеленых глаз зверя с не по-кошачьи круглыми, совсем человеческими зрачками мелькнуло что-то похожее на усмешку…

В следующий миг зверь исчез, словно растворившись в воздухе, и Сергей остался один.

Нет, не один. Рядом, под крошечным барханчиком, завозилось что-то живое. И тут же на поверхность вынырнула перепуганная, смутно знакомая от облепившего ее песка мордашка с круглыми глазами на пол-лица.

– Акер ушер?

– Ушер, Ромка, ушер, – ответил Дорофеев, сгибаясь пополам от внезапного приступа неудержимого истерического смеха. – Смерть наша с тобой ушер!..

Он крутил в руках размочаленный кусок веревки, несколько минут назад связывавший их пару с остальными…

4

Это не береза. И не яблоня. Это вообще хрень какая-то…

И. В. Мичурин

– Ну и чего мы добились?

Меньше всего лачуга, в которой с горем пополам разместилась «спасательная экспедиция», походила на гостиницу. «Отель в ползвезды» – так иронически назвал их убогое пристанище Горенштейн, хваставшийся, что в свое время живал и в пятизвездочных «постоялых дворах». Спутники его слова сомнению не подвергали, поскольку лучшими образчиками гостиничной сферы, с которыми познакомился за свою жизнь Арталетов, были пансионаты Черноморского побережья Кавказа, еще при «развитом социализме», а обстановка в среднестатистическом жилище той эпохи, где доселе обитала Жанна, вполне соответствовала окружающей ее в данный момент.

Одним словом, было куда приклонить голову, имелись стол и пара шатких трехногих табуретов – что еще нужно усталому путнику, неделю мыкавшемуся по раскаленной пустыне? «Удобства» на заднем дворе? Кухни и комнат как таковых нет вообще? Так что с того? Главное – колодец, наполненный водой. Тепловатой, но вполне годной как для питья, так и для прочих нужд.

Петро Мамлюк, отряженный атаманом, чтобы проводить неожиданно свалившихся путников до города, задачу выполнил «на отлично»: разместил в своей, временно пустующей, «квартире» и отбыл обратно – догонять войско, упорно рыскавшее по Сахаре в поисках загадочных ливийцев.

А что вы хотели? Казаки – люди служивые, приказ есть приказ, он не обсуждается. Велят каких-нибудь собакоголовых людей искать – найдут. Тем более что информации о них будет побольше, чем о ливийцах. Вон и на картах их земли обозначены, и даже они сами нарисованы. Сурьезные такие, в зипунах подпоясанных и в чалмах на песьих головах. Ну, собакоголовые люди, и все тут. Ничего особенного. А ливийцы эти…

Все-то было понятно в этой жизни уряднику Мамлюку, всю дорогу до Фив напропалую волочившемуся за кокетливой попутчицей, несмотря на явное недовольство Арталетова, то и дело крутившего так и не сбритый второпях «дворянский» ус. А Жанна, чертовка, еще и масла в огонь подливала: то ладошку будто невзначай на казачий бицепс положит, то шашку подержать попросит… Будто и не было между д’Арталеттом и Красной Шапочкой ничего. Ведьма рыжая, одним словом.

И ведь что характерно: не вызовешь же простодушного парня на дуэль – не при дворе Генриха Четвертого, не оценят… К тому же шашку после боя вежливо попросили обратно, а серп без молота – плохой заменитель верной шпаги французского шевалье, и вообще… Всплывал в памяти старый анекдот про Илью Муромца и мушкетера: «А обсыпь-ка мне, Алеша Попович, этого франта мелом – я его палицей…»

Техника фехтования у противников разная, вот в чем дело…

Так что когда казак с заметным сожалением откланялся, Георгий вздохнул свободнее, хотя и дулся на подругу какое-то время для порядка. Будет знать, вертихвостка, как со всякими встречными-поперечными шуры-муры крутить!..