— В замке орудует маньяк, — сказал Мегрэ. — Месье Пуаро, что думают по этому поводу ваши серые клеточки?

Старикан надулся и, любовно трогая кончики усов, заявил:

— По крайней мере, мне, Эркюлю Пуаро, очевидно, что убийства совершаются не в алфавитном порядке. На убийство в Восточном экспрессе и на убийство на поле для игры в гольф это тоже мало смахивает.

Марлоу не смог сдержаться.

— Поправьте парик, папаша, — он надет у вас задом на перед! От этого вы выглядите таким же умным, как бегемот, нахлебавшийся виски.

Пуаро вопросительно посмотрел на мисс Марпл.

— Джейн?

Она улыбнулась.

— Не беспокойся, Эркюль, мальчик шутит.

Марлоу уставился в потолок и с невозмутимым видом стал насвистывать незатейливый мотивчик.

— Что мне не нравится в парике Пуаро, так это его цвет, — тихо произнес отец Браун, словно разговаривая сам с собой.

Жюв оказался поблизости и, услышав, что сказал маленький священник, вскинул брови:

— Я, кажется, не совсем понимаю. Вы хотите сказать, что он ходит в парике?

— Да. Надо полагать, что у него есть все основания прятать лысину. Но почему бы не сделать, чтобы волосы походили на волосы? Ни у кого на свете никогда не было волос такого цвета. Почему он не скрывает свою лысину получше, если он действительно ее стыдится? Сказать вам, почему?

— Ну.

— Да потому, что он вовсе ее не стыдится. Он ею гордится.

— Вы ошибаетесь, святой отец. У Пуаро абсолютно нормальные волосы. А вот что касается усов… чудные они у него какие-то. Как-будто приклеенные…

— Усы как раз настоящие, — сердито перебил инспектора отец Браун. — А на голове — парик. Истинно говорю вам. Разве вы не видите, как он блюдет тайну своего туалета?! Разве вы заметили, чтобы он хотя бы раз прилюдно причесался?

Жюв раздраженно передернул плечами.

— Я тоже не слишком часто причесываюсь. Что же — значит, и у меня на голове парик?

— Почему же он так оберегает тайну своего парика? — бормотал, даже не пытаясь прислушаться к собеседнику, отец Браун. — Да потому, что эта тайна совсем не то, что мы предполагаем…

Жюв молча посмотрел на него, потом, выразительно покрутив пальцем у виска, отвернулся.

Маленький священник нисколько не обиделся. Напротив, он еще глубже погрузился в свои мысли.

Холмс подошел к Жюву:

— Я бы хотел взглянуть на тело.

— Чье тело? — вздрогнул инспектор.

— Арчи Гудвина, разумеется.

— Идемте, я вас провожу.

Холмс подмигнул Ватсону, и вся троица двинулась к двери.

— Куда вы, господа? — бросил им вдогонку Перри Мейсон.

— В спальню Арчи Гудвина.

— В таком случае я присоединяюсь. Делла, вы пойдете со мной?

Девушка сделала испуганное лицо.

— Вы же знаете, шеф, я до смерти боюсь покойников.

Мужчины вышли.

— Господа воспылали ко бренным останкам, — нараспев проговорил Марлоу. — И решили возложить венок… И сказал покойный, что это хорошо.

Мисс Марпл бросила на него быстрый взгляд. Она была бы не прочь, если бы он согласился нести ее на похоронах, устроенных в ее честь. Да, это было бы очень мило… А Пуаро шел бы впереди, прижимая к сердцу венок из белых лилий. Девственных лилий… Старушка размечталась не на шутку. У нее даже порозовели щечки.

— Господа, предлагаю заранее скинуться на венки, — сказал Марлоу. — Оптом выйдет гораздо дешевле.

У комиссара Каттани запершило в горле и защекотало в носу.

— У меня нет с собой наличных, — угрюмо проговорил Мегрэ.

— Займите у Пуаро, — посоветовал Марлоу. — Провались я на этом самом месте, если когда-нибудь встречал джентльмена с более безотказным лицом.

Эркюль Пуаро состроил мину.

— Простите, месье Марлоу, но в моих карманах вы не найдете даже пары франков.

— Что ж, очень жаль, — произнес Марлоу, посмотрев на Деллу Стрит.

Девушка молча встала и направилась к выходу. Обернувшись на пороге, она неожиданно послала Коррадо Каттани взгляд, полный такой неги и тоски, что еще долго после ее ухода он не мог прийти в себя.

В жизни бывают моменты, когда все огорчения и неприятности будто сливаются воедино. Именно такие минуты переживал комиссар Каттани. Маленькая победа над Марлоу дала ему лишь временное утешение. Его ужасала эта непрерывная цепь убийств, эти трупы, число которых все растет и которым не видно конца. Черт дери, зачем он только соблазнился стать полицейским?! Послушал бы папочку, хотевшего, чтобы он стал адвокатом, теперь безбедно жил бы на денежки из карманов своих клиентов — совсем как этот самодовольный тип Перри Мейсон.