— Религиозный экстаз крайней степени, — тихо поведал Ватсон. — Симптомы схожи с белой горячкой.

Великий сыщик сухо кивнул.

Внезапно отец Браун перестал биться головою об пол и, оставаясь на коленях, обратил к ним свое круглое лицо с прилипшим ко лбу окурком и семечком от яблока. В следующую секунду лицо это приобрело выражение оскверненной надгробной плиты. Червь сомнения прокрался в мозги маленького священника. Отец Браун поднялся на ноги и, смахнув со лба мусор, принялся грозить Холмсу своим указательным пальчиком.

— Где, вы сказали, сейчас мисс Марпл? — заговорил он противным голосом. — В спальне? А может, еще где в уборной? А может быть, она под душем моется? А может, Библию перечитывает? А может, еще чего? Не делайте из меня простачка, мистер Холмс — я вам не доктор Ватсон! Вы уже отправляли меня к нуждавшимся во мне покойникам, но всякий раз их не оказывалось на месте. Вы нарочно все запутываете, потому что воистину легче распутать то дело, которое сам и запутал…

— Вы чего-нибудь понимаете, Ватсон? — спросил Холмс.

— Я? Как всегда, Холмс.

— Значит, не понимаете.

— А что такое?

— Ничего, мой друг, ничего…

— С чего бы это вдруг я должен вам верить? — продолжал буянить святой отец. — А если вы меня опять разыгрываете? Я же вам не племя иудейское, коих Моисей сорок лет водил по пустыне за нос. Для меня любой покойник — как манна небесная. Святым саном своим призван я помогать грешным их душам воспарить на небеса нетленные. И потому с трепетом великим жду я блаженного часа, когда могу хоть кого-нибудь исповедовать или отпеть… Хоть кого-нибудь! Но меня постигает здесь одно разочарование… Покойники исчезают у меня из-под самого носа.

— Достопочтимый отец, Шерлок Холмс говорит вам святую правду, — вступился за друга Ватсон. — Мисс Марпл действительно убили, и она лежит сейчас ни где-нибудь, а у себя в спальне. Посетите ее, пожалуйста.

Отец Браун, подобрав сутану, взгромоздился задом на стул, сложил на груди руки и обиженно надулся.

— Никуда я не пойду! Вот так-то, господа хорошие. И не уговаривайте меня. Не стоит трудов. Я вам не мальчик на побегушках.

— Но вы, как джентльмен… — начал Холмс.

Отец Браун вскипел. Ножки его угрожающе задрыгались.

— Я не джентльмен, я — священник! Это вы — джентльмен, мистер Холмс, и можете возрадоваться по этому поводу. А я — священник, говорю я вам. Святой отец! И не надо путать божий дар с яичницей. Это есть великий грех!

Джентльмены принялись его уговаривать. Святой отец стоял на своем насмерть. И только спустя полчаса он соизволил-таки внять их смиреной мольбе отпеть мисс Марпл. Отец Браун допил свою кружку, утерся рукавом и легко соскочил со стула.

— Так и быть, поверю вам в последний раз, мистер Холмс. Но предупреждаю, если мне суждено застать усопшую в добром здравии, то я сам ее придушу. Ее же синими чулками! — и он, путаясь в сутане, засеменил к выходу.

Холмс придержал его на пороге буфетной. Отец Браун гневно обернулся.

— А откуда вам известно ы знаете, святой отец, каким именно способом была убита мисс Марпл? — сощурив глаза, спросил Холмс великий сыщик.

— Ничего я не знаю, — отмахнулся маленький священник, вырывая сутану у него из рук. — И не задирайте мне мои одежды, мистер Холмс. Я этого не люблю Это воистину грешно. Аминь!

Холмсу пришлось его отпустить. Ведь он был истинный настоящий джентльмен.

Пока Мегрэ, Марлоу и дворецкий скорбели над телом мисс Марпл, на другом конце комнаты Перри Мейсон выяснял отношения с Деллой Стрит.

— Я никогда не сомневался в вашей лояльности, Делла, — говорил он вполголоса, промокая глаза полотенцем. — Я всегда уважал вас и платил неплохие деньги. Почему вы прячетесь от своего шефа? Что случилось с моей доверенной секретаршей? Почему она игнорирует мою персону?

— Когда же вы будете разговаривать со мной по-человечески, шеф?! От вас живого слова не дождешься. Вы давно превратились в счетную машину для перекрестных допросов. Что это за словечки такие: «лояльность», «игнорирует», «персону»?… Я все-таки девушка, а не какая-нибудь канцелярская мышка.

— Вы девушка, — мечтательно улыбнулся сквозь слезы Мейсон. — Девушка… Как хорошо это звучит… как хорошо законопослушно…

— Да, но я свободная девушка, шеф, и могу ходить, где мне вздумается, и делать все, что мне захочется.

Не веря собственным ушам, Мейсон с надрывом высморкался в полотенце. Ему стало совсем худо.

— Ну вот и расплакались. Ну прям как маленький. Куда это годится? Я никогда не видела вас с мокрыми глазами, шеф.

— Да я и сам тоже, — всхлипывал Мейсон, — признаюсь вам не для протокола.