Толкиен Джон Роналд Руэл
Шрифт:
— Хорошо, — сказал Бильбо, спеша согласиться, пока он не разузнает, что это за существо, одиноко ли оно здесь, Злое ли оно или голодное, и не в дружбе ли оно с Орками.
— Спрашивай первым, — добавил он, так как не успел еще придумать загадку. И Голлум прошипел:
— «Корни его незримы,
Всех деревьев выше — вершина;
Вверх, все вверх идет, Но не растет».
— Пустяки, — сказал Бильбо. — Гора, по-моему.
— Ему так легко ответить? Оно должно поиграть с нами, сссокровище! Есссли мы спросим, и оно не ответит, мы сссъедим его. Есссли оно спросссит, и мы не ответим, мы сделаем то, чего оно хочет. Мы поможжжем ему выйти отсюда, голлум!
— Хорошо, — сказал Бильбо, не смея спорить, и чуть не вывихнул себе мозги, чтобы придумать загадки, которые спасли бы его от съедения.
— «Что это такое: 30 белых коней в красном стойле вместе живут, вместе скачут и вместе останавливаются!»
Только это он и мог придумать, ибо думал больше всего о еде. Загадка была старая, и Голлум знал ответ на нее не хуже, чем он сам.
— Пуссстяки, пуссстяки! — прошипел он. — Это зззубы, зззубы; но у нас их только шесссть. — Потом он задал свою вторую загадку:
— «Без голоса кричит,
Без крыльев, а порхает,
Без зубов кусает,
Безо рта — а ворчит».
— Минутку! — вскричал Бильбо, все еще тревожно думавший о еде. К счастью, он слыхал эту загадку и раньше, так, что сосредоточившись, нашел ответ. — Ветер, ветер, конечно! — сказал он и на радостях сам придумал кое-что. «Вот это запутает гадкую подземную тварь», связал он себе, а вслух произнес:
— «Желтое на синем видит белое на зеленом и говорит:— Похоже на меня, только, я вверху, а оно внизу».
— Сссс! — прошипел Голлум. Он находился под землей так долго, что начал уже забывать о таких вещах. Но как раз в тот миг, когда Бильбо хотел выразить свое торжество, Голлум вспомнил о давних-давних временах, когда он жил со своей бабушкой в норе, в береговом обрыве над рекой. — Сссс! — повторил он. — Солнце и ромашшшка, вот это что!
Но такие обычные надземные загадки были для него утомительными. Кроме того, они напоминали ему о днях, когда он не был столь одиноким, гадким и злым, а это было ему неприятно. Больше того: это вызвало в нем голод, так что на этот раз он постарался придумать кое-что потруднее и понеприятнее:
— «Не увидишь его, не учуешь его,
Не услышишь его, не ухватишь его;
Оно и меж звезд, оно под горами,
Оно и в каждой глубокой яме;
Идет позади и спешит вперед,
И кончит жизнь, и радость убьет».
К несчастью для Голлума, Бильбо эту загадку знал, а ответ на нее окружал его отовсюду. — Тьма! — сказал он, даже не задумавшись.
— «В беленькой бочечке два разные пива: болтаются-болтаются, никак не смешиваются».
Он сказал это, чтобы выиграть время, пока не придумает что-нибудь действительно трудное. Он думал, что эта загадка будет очень легкой. Но для Голлума она оказалась крепким орешком; он шипел, шептал и бормотал, но не находил ответа.
— Дай нам подумать, сссс! дай подумать!
— Ну? — сказал Бильбо, дав ему подумать довольно долго. — Догадался ты?
Но тут Голлум вспомнил, как обкрадывал когда-то гнезда и как потом, сидя над обрывом, учил свою бабушку высасывать…— Яйцо! — прошипел он. — Это яйцо! — И задал очередную загадку:
— «Холодное, как лед;
Не дышит, но живет;
Всегда кольчугу носит
И пьет, хоть пить не просит».
Он в свою очередь считал эту загадку очень легкой, потому что всегда думал о том, что было на нее ответом. Он просто не мог вспомнить ничего лучшего, так как был обескуражен загадкой о яйце. Теперь крепкий орешек достался Бильбо, который никогда не имел дела с водой, если мог обойтись без нее. Я думаю, что вы-то уже знаете ответ или можете сразу догадаться о нем; но вы сидите удобно у себя дома, и опасность быть съеденными не мешает вам думать. Бильбо сидел и думал; раз или два он откашлялся, но не сказал ничего. Через некоторое время Голлум начал шипеть от удовольствия себе самому: — Оно вкусссное, сссокровише? Оно сссочное, да? Оно хххрустит на зззубаххх, да? — И начал присматриваться к Бильбо из темноты.
— Минутку! — сказал Хоббит задрожав. — Я только что дал тебе долго подумать.
— Поспешшши, поспешшши! — ответил Голлум и начал выбираться из челнока на берег, готовясь схватить Бильбо. Но когда он спустил свою длинную, перепончатую ступню в воду, то оттуда выпрыгнула какая-то испуганная рыба и ударила Бильбо по ноге.
— Фу! — вскрикнул тот. — Холодное, скользкое… И тут он догадался. — Рыба, рыба! — закричал он. — Это рыба!
Голлум был очень раздосадован, а Бильбо поскорей задал ему новую загадку, так что ему пришлось вернуться в лодку и подумать.
— Безногое на одноногом, двуногое на трехногом, а четвероногое рядом.
В сущности, задавать эту загадку было несвоевременно, но Бильбо торопился. Голлуму было бы трудновато ответить на нее, если бы он услышал ее не сейчас. Но отгадать «безногое» после рыбы было нетрудно, а остальное пошло еще легче. — Рыба на столе, человек на табурете, кошка рядом, — таков был ответ, и Голлум быстро нашел его. Потом он решил, что ему пора загадать что-нибудь трудное и страшное. Потому он загадал вот такую загадку: