— Что случилось? — спросил я.

— Рэй погиб. Его убила женщина, которую они послали за Блейз.

— Кто это «они»? «Молот Господен»? — мерцающая серебристая полоска вверху экрана показывала, что глушилка работает нормально и можно говорить все, что угодно.

— Мы решили, что она — одна из них. Сейчас Спенсер как раз вставляет ей имплантат.

— А откуда вы узнали, что ее послали убить Амелию?

— У нее была фотография Блейз, она выспрашивала о Блейз в гостинице — Джулиан, она убила Рэя просто так ни за что, а перед этим убила еще одного человека! Она беспрепятственно прошла через сканеры клиники с ножом и пистолетом, сделанными из одного только пластика. Мы до чертиков напуганы — вдруг она здесь не одна такая?

— О, господи! Значит, они проследили нас до самой Мексики?

— Джулиан, ты можешь приехать? Ты нужен Блейз, только ты можешь ее защитить. Ты нужен нам всем! У меня буквально отпала челюсть от удивления.

— Вы что, хотите, чтобы я приехал туда и сделался солдатом?

Черт бы побрал всех этих профессиональных снайперов и осужденных убийц…

Спенсер отключил свой разъем и отошел к окну. Поднял солнцезащитные шторы. Прищурился, посмотрел на восходящее солнце. Зевнул. Потом повернулся к женщине, зафиксированной в кресле на колесиках надежными ремнями, и сказал:

— Сеньора, да вы сумасшедшая!

— Таково же и мое профессиональное заключение, как врача-психиатра, — согласился с ним Джефферсон, который отключился минутой раньше.

— То, что вы сделали, абсолютно аморально и противозаконно! — воскликнула она. — Вы надругались над человеческой душой!

— Гаврила, — возразил Джефферсон. — Может, у вас и есть душа, но я ее не нашел.

Она напрягла мышцы, дернулась в ремнях, и кресло повернулось к Джефферсону.

— Однако кое в чем она права, — сказал он Спенсеру. — Теперь мы не можем сдать ее полиции.

— Я имею полное право — как это у вас, американцев, говорится — удерживать ее под наблюдением до полного излечения, как больную, опасную для общества. Когда она выздоровеет, я ее отпущу на все четыре стороны, — Спенсер почесал щетину, пробивающуюся на подбородке. — Но до середины сентября я ее точно никуда не выпущу. А вы тоже в это верите?

— Я не силен в расчетах. Но Джулиан и Блейз делали математический анализ, и они абсолютно в этом уверены.

— Это грядет Молот Господен! — вещала Гаврила. — Вы ничего не сможете сделать, чтобы остановить руку божию!

— Да заткнись ты! Можно куда-нибудь ее определить?

— У меня есть подходящая палата, с мягкими стенами. Ни один сумасшедший оттуда еще не убегал, — Спенсер подошел к интеркому и вызвал человека по имени Луис, который должен был отправить Гаврилу в спецпалату.

Потом Спенсер сел и еще раз посмотрел на Гаврилу.

— Бедный Лало, бедный Рэй. Они даже не догадывались, что ты за чудовище.

— Еще бы! Мужчины обычно рассматривают меня как предмет своей гнусной похоти. С чего бы им бояться простой подстилки?

— Скоро ты узнаешь об этом очень много нового, — пообещал Джефферсон.

— Давайте, начинайте! Мучьте меня, терзайте! Я не боюсь вас, вонючие насильники!

— Это гораздо лучше, чем изнасилование. Мы собираемся познакомить тебя с некоторыми своими друзьями. Если у тебя действительно где-то есть душа, они обязательно ее отыщут.

Гаврила промолчала. Она знала, что имеет в виду Джефферсон — она узнала о Двадцати, когда подключалась вместе с ним. В первый раз на ее лице промелькнуло что-то, похожее на испуг.

В дверь постучали, но это был не Луис.

— А, Джулиан, — сказал Джефферсон и показал на Гаврилу. — Вот, это она.

Джулиан присмотрелся к Гавриле.

— И это та же женщина, которую мы видели на мониторе в Доме Бартоломью? Верится с трудом, — Гаврила уставилась на него, на ее лице появилось какое-то странное выражение. — В чем дело?

— Она тебя узнала, — сказал Джефферсон. — Когда Инграм пытался похитить Блейз, ты шел за ними. И она решила, что ты помогал Инграму.

Джулиан подошел к ней.

— Рассмотри меня получше. Я хочу являться тебе в кошмарах.

— Ой, как я испугалась! — фыркнула Гаврила.

— Ты собиралась убить женщину, которую я люблю, и убила моего друга. И еще одного человека. Говорят, ты убивала, даже не моргнув глазом, — Джулиан медленно протянул к ней руку. Гаврила отшатнулась, но Джулиан все равно схватил ее за горло.

— Джулиан!..

— Ничего, все в порядке, — он заклинил стопорами колесики кресла и чуть сдавил Гавриле горло. Она дернулась назад, кресло отклонилось, но Джулиан, держа Гаврилу за горло, не дал ей упасть. — Они все здесь тебе очень понравятся. Они такие добрые и милые, и каждый хочет тебе помочь, — Джулиан разжал руку — кресло опрокинулось и задребезжало, ударившись о пол. Гаврила вскрикнула.