— А где все? — спросил Брайен.

— Надо разыскать Триш. Художника-декоратора. Она должна знать, что здесь происходит и куда все подевались... где-то тут должен быть ее офис. Там у входа был охладитель для воды...

— Вон охладитель, — сказал Брайен.

Она обернулась. Такое впечатление, что охладитель материализовался из воздуха. Рядом с ним была дверь, слегка приоткрытая. Вроде бы знакомая дверь. Только она была вся в паутине, как будто ее не открывали уже лет сто. Когда Петра подошла ближе, паутина исчезла.

— Слушай, мне сейчас померещилось... — начала Петра.

— Ага, — перебил ее Брайен. — Мне тоже. Мне показалось, я видел... одного человека, который... который уже давно умер. Там. На пороге. За дверью.

— Кого?

— Я не хочу говорить.

Она поняла почему. Потому что ему было страшно. Потому что ему казалось, что если он назовет этого человека, тот воплотится в реальность. Она молча взяла его за руку. Они пошли к двери. Их шаги отдавались гулким эхом по бетонному полу.

Дверь открылась со скрипом.

В офисе Триш было дымно и сумрачно. На массивном столе стоял включенный компьютер. На экране плясали сиамские бойцовские рыбки. Весь стол был завален бумагами, схемами и рисунками, глиняными моделями, карандашами и пепельницами. На чертежном столе была развернула схема железной дороги с разметкой и аккуратными примечаниями мелким почерком. У стены стояли куски разбитых зеркал — испорченные декорации для зеркального зала, которым Триш так гордилась.

— Триш? — позвала Петра.

Тишина.

— Пойдем. Видишь, здесь никого нет. Поищем ее в другом месте, — нервно проговорил Брайен.

Петра Шилох...

Брайен вздрогнул. Ему не послышалось. Это был голос Триш.

— Где ты? — спросила Петра.

Петра...

Голос был едва слышен... казалось, что он исходил из воздуха... а потом Петра увидела краем глаза... вспышка света... промельк движения. В разбитых зеркалах.

— Она там, внутри, — тихо сказала Петра. — Она тоже попалась.

— Я тоже вижу... — сказала Брайен. — В этих зеркалах. Вижу знакомых людей. Которые умерли. Лайза, моя племянница. Терри Гиш. Я вижу...

Снова движение — рябь света — дрожь теней.

Огонь.

В воздухе — слабый запах горящей серы.

А за стеной огня... мальчик висит на дереве... тянет к ней руки... зовет: Мама, мама... в пустых глазницах копошатся черви... мимолетная картинка... ее мертвый сын... запах лимонных деревьев в душном воздухе лета...

— Я его вижу... — начала была Петра, но замолчала на полуслове, не в силах заставить себя произнести его имя вслух.

— Кого-то, кто умер?

— Кого-то, кто умер.

Петра Петра Петра Петра Петра...

— Пойдем отсюда.

Брайен взял ее за руку, и они вышли из офиса. Но уже на пороге они услышали новый голос... голос из зеркала... чистый мальчишеский голос... и этот голос сказал одно слово: Освобождение.

• поиск видений •

Взявшись за руки, Пи-Джей и Хит со всех ног побежали к павильону. Они не стали задерживаться, чтобы взглянуть на трупы... чтобы почувствовать жар от горящего леса.

• ангел •

Еще один дубль. Теперь Эйнджел одет во все белое. Искусственный ветер от вентилятора развевает его белый плащ. Эйнджел сидит за роялем и ждет, когда Тимми снова вселится в него.

Ему не пришлось долго ждать. Он видел отражение Тимми повсюду — в клавишах, к которым он прикасался пальцами, в изогнутой полированной крышке рояля, похожей на кривое зеркало из комнаты смеха. Он не думал о камере, когда оператор снимал крупным планом его лицо. Он просто сидел за роялем, погруженный в себя, и мысленно разговаривал с Тимми.

И Тимми сказал ему: Мы будем вечно тушить огонь твоей ярости. И еще он сказал: Нам надо найти свой путь сквозь огонь и разыскать потайное место — то место, где ты обретешь покой. Где ты наконец обретешь покой.

Покой во взгляде Эйнджела. Тихая безмятежность. Оператор снимает крупные планы. Джонатан, который стоит чуть ли не за плечом оператора, делает Эйнджелу знак, чтобы тот сохранял это мечтательное выражение.

— Давай, — произносит Бэр одними губами.