– Я тоже за тобой убираю. – Илюшка, не сдаваясь, пихнул брата в живот.

– Ах ты, малявка. – Олег замахнулся, но раздумал, заметив меня.

Я молчала, подавленная ощущением бессмысленности уходящей жизни.

Дод позвонил вечером следующего дня.

– Марина, я должен объяснить тебе… Возникли проблемы с таможней – срочно пришлось ехать в Питер.

– Но все, я надеюсь, обошлось. – Я старалась говорить приветливо, не слишком официально, но и не слишком радоваться.

– В общем обошлось. По телефону поздравлять тебя не буду. Заеду за вами завтра.

– Во сколько?

– В одиннадцать.

– А куда мы поедем?

– В Звенигород.

Вот, все решил за меня… А хорошо это или плохо? Я задумалась.

– Марина, – позвал Дод. – Почему ты молчишь?

– Прощаюсь со своей независимостью.

– Правильное решение.

По случаю загородной прогулки мальчишки вскочили ни свет – ни заря. Сквозь сон до меня доносились их переругивающиеся голоса. Я открыла глаза: весеннее солнце заливало комнату, в распахнутую форточку пахнуло морозцем, чуть колыхалась тюлевая занавеска. Меня охватило предчувствие счастья.

Еще с вечера я решила, что поеду в Звенигород в джинсах и коротком шерстяном джемпере цвета выгоревшей соломы. Спереди аппликация: темно-зеленые болотные травы, коричневый бархатистый камыш чуть склонились под озерным ветерком. В комплекте с джемпером длинный темно-зеленый, в цвет трав, жакет без пуговиц. В нем-то и было все дело. Когда без пяти одиннадцать Дод позвонил по домофону и дети, на ходу застегиваясь, помчались вниз, я с ужасом обнаружила, что жакет торчит из-под куртки. Ехать в одном джемпере в лес холодно. Надеть жакет, а вместо куртки старую дубленку – испортить себе настроение на весь день. Я вытащила дубленку из шкафа, но тут же с досадой убрала обратно. Придется снимать травяной наряд. А жаль – он мне так идет. Я внимательно посмотрела на себя в зеркало, и в этот миг на мои плечи опустилась… лисья шуба. Рыжий, почти красный мех сливался со вспыхнувшими щеками. Я медленно обернулась: Дод стоял прислонившись спиной к двери.

– Поздравляю тебя с праздником, Марина. Вот, примерь.

Я машинально просунула руки в рукава, машинально застегнула крючки… Не слишком расклешенный, прикрывающий колени свингер. Воротник можно застегнуть на шее, а можно разложить по плечам. Густой пушистый мех блестел даже в нашем полутемном коридоре… Модель не самая модная, но если бы я сама покупала себе шубу, то выбрала бы именно такую. Безумно дорогая, но… это была нужная вещь в нужный момент!

– Как ты смог догадаться? – только и выговорила я.

Дод привлек меня к себе, учащенно дыша, отыскал губами губы. Тело затрепетало в сладкой истоме. Хотелось, чтобы эти властные руки не разжались никогда. После долгого поцелуя я спрятала голову у него на груди.

– Марина, нас ждут. – Это было сказано очень вовремя, потому что через секунду в квартиру вбежал Илюшка.

– Мама, что ты так долго? – требовательно спросил он.

Я видела сына как сквозь толщу воды, не понимала, зачем он здесь. Только в машине оцепенение начало медленно проходить. Проехали центр, замелькали парадные фасады Кутузовского. Давид спокойно вел, непринужденно болтая с мальчиками. Как ему это удавалось? Я закрыла глаза и стала додумывать сцену в прихожей.

– Мам, – донесся до меня голос Олега, и по интонации я поняла, что сын обращается ко мне не в первый раз. – Ты взяла фотоаппарат? Взяла или нет?

Выйдя из машины, я обнаружила, что забыла не только фотоаппарат, но шапку и перчатки. Пришлось повязать на голову шарф, поднять воротник, а руки сунуть в карманы.

Снег горел на солнце как бриллиант, казалось, по лесу тут и там рассыпаны драгоценные камни. Я не спеша шла по широкой березовой аллее среди этой роскоши.

Сперва Денис ни на шаг не отходил от Дода, что-то серьезно рассказывал ему, потом1 не выдержал тон, погнался за братом, полез на дерево. Олег обрадовался: ему тоже хотелось принять участие в разговоре, но он робел Илюшка пытался делать наброски с натуры крепко сжимая в покрасневших пальцах блокнот. Я чуть замедлила шаг, и Давид догнал меня на тропинке, спускающейся к реке.

– Тебе хорошо?

– Нет, Давид, хорошо это не то слово. Другая реальность.

– Завтра я лечу в Стокгольм, Марина. Надеюсь, ты будешь вспоминать обо мне?

– Уже завтра?!

– Это не от меня зависит – дела фирмы.

– А когда ты вернешься?

– Примерно в десятых числах апреля. Но звонить буду каждый день. Сейчас вернемся в город – возьмем тебе мобильный.

– Давид, я не хочу, чтобы ты уезжал. – Я опустила голову, и он, как маленькую, погладил меня по волосам.

– Не будем говорить об этом – будем праздновать. Поедем в ресторан: хорошая кухня, оркестрик, выпьем шампанского.

В меню загородного ресторана «Король-Олень» преобладала дичь, но Давид посоветовал заказать их коронное блюдо – жаркое из баранины. Сам он ел форель с овощами. Мальчики, стремившиеся попробовать всего, сошли с дистанции уже после закусок. Впрочем, какой-то сложный десерт она все-таки одолели. Мы пили кофе, когда в зале появились музыканты.

«Сейчас начнется», – внутренне содрогнулась я.

Получив в юности серьезное музыкальное образование, я почти физически страдала от фальшивых звуков. И вдруг – видно это был мой день – полилась чистая задумчивая мелодия. Призывно и грустно звучала флейта – сольный инструмент, остальные деликатно вторили ей.